Глава 1. Развалины.
В первой главе рассказана история развалин старого замка и часовни на острове недалеко от Княж-городка, в котором жил главный герой, мальчик по имени Вася. Его мать умерла, когда мальчику исполнилось только шесть лет. Отец, убитый горем, не обращал на сына никакого внимания. Он лишь изредка ласкал младшую сестру Васи, потому что она была похожа на мать. И Вася был предоставлен сам себе. Он почти все время проводил на улице. Развалины старого замка манили его своей тайной, так как про него рассказывали страшные истории.

Этот замок принадлежал богатому польскому помещику. Но род обеднел, и замок пришел в запустение. Время разрушило его. Про замок говорили, что он стоит на костях пленных турок, строивших его. Недалеко от замка располагалась заброшенная униатская часовня. В ней когда-то на молитву собирались горожане и жители соседних деревень. Теперь же часовня разваливалась так же, как и замок. Долгое время развалины замка служили пристанищем для нищих людей, которые приходили туда в поисках крыши над головой, потому что здесь можно было жить бесплатно. Фраза «Живет в замке!» обозначала крайнюю нужду обедневшего человека.

Но пришло время, и в замке начались перемены. Янушу, который давным-давно служил старому графу, хозяину замка, удалось каким-то способом выхлопотать себе так называемую владетельную хартию. Он стал управлять развалинами и внес туда преобразования. То есть, в замке остались жить старики и старухи, католики, они изгоняли всех, кто не был «добрым христианином». По острову неслись крики и вопли прогоняемых людей. Вася, наблюдавший за этими переменами, был до глубины души поражен людской жестокостью. С тех пор развалины потеряли для него свою привлекательность. Однажды Януш привел его к развалинам за руку. Но Вася вырвался и, расплакавшись, убежал.

Глава 2. Проблематические натуры.
Несколько ночей после изгнания из замка нищих в городе было очень неспокойно. Оставшиеся без крова люди бродили по улицам города под дождем. А когда весна полностью вступила в свои права, эти люди куда-то исчезли. Ночами больше не раздавался лай собак, и не было стука по заборам. Жизнь вошла в свою колею. Жители замка снова стали ходить по домам за подаянием, так как местные жители считали, что кто-нибудь должен получать милостыню по субботам.

А вот изгнанные из замка нищие не находили сочувствия у горожан. Они перестали бродить по городу по ночам. Вечером эти темные фигуры исчезали у развалин часовни, а утром выползали с той же стороны. В городе говорили, что в часовне есть подземелья. Именно туда и поселились изгнанники. Появляясь в городе, они вызывали у местных жителей возмущение и враждебное отношение, так как отличались своим поведением от жителей замка. Они не просили милостыню, а предпочитали сами брать то, что им было необходимо. За это подвергались жестоким преследованиям, если были слабыми, или сами заставляли страдать горожан, если были сильными. К обывателям они относились презрительно-настороженно.

Среди этих людей были примечательные личности. Например, «профессор». Он страдал идиотизмом. «Профессором» его прозвали за то, что он, как поговаривали, был когда-то гувернером. Он был безобидным и смирным, ходил по улицам и что-то постоянно бормотал. Обыватели пользовались этой его привычкой для развлечения. Остановив «профессора» каким-нибудь вопросом, забавлялись тем, сто он мог часами говорить без перерыва. Обыватель мог заснуть под это бормотание, проснуться, а «профессор» так и стоял над ним. А еще «профессор» по никому неизвестной причине страшно боялся любых колющих и режущих предметов. Когда обывателю надоедало бормотание, он кричал: «Ножи, ножницы, иголки, булавки!» «Профессор» хватался за грудь, царапал ее и говорил, что за сердце зацепили крючком, за самое сердце. И торопливо уходил.

Изгнанные из замка нищие всегда стояли друг за друга. Когда начинались издевательства над «профессором», на толпу обывателей налетал пан Туркевич или штык-юнкер Заусайлов. Последний был огромного роста с сине-багровым носом и выкаченными глазами. Заусайлов давно уже открыто воевал с обывателями городка. Если он оказывался рядом с преследуемым «профессором», то по улицам долго разносились его крики, потому что он носился по городку, уничтожая все, что попадало под руку. Особенно доставалось евреям. Штык-юнкер устраивал еврейские погромы.

Обыватели также часто развлекались над спившимся бывшим чиновником Лавровским. На памяти у всех еще было то время, когда к Лавровскому обращались «пан писарь». А теперь он представлял довольно жалкое зрелище. Падение Лавровского началось после бегства с драгунским офицером дочери трактирщика Анны, в которую чиновник был влюблен. Постепенно он спился, и его часто можно было видеть где-нибудь под забором или в луже. Он устраивался поудобнее, вытягивал ноги и изливал свое горе старому забору или березке, то есть рассказывал о своей молодости, которая была окончательно загублена.

Вася и его товарищи часто были свидетелями откровений Лавровского, который обвинял себя в разных преступлениях. Он говорил, что убил своего отца, погубил мать и сестер с братьями. Дети верили его словам, и удивлялись лишь тому, что у Лавровского было несколько отцов, так как одному он пронзал мечом сердце, другого отравил ядом, третьего утопил в пучине. Взрослые опровергали эти слова, говоря, что родители чиновника умерли от голода и болезней.

Так, бормоча, Лавровский засыпал. Очень часто его мочило дождем, засыпало пылью. Несколько раз он чуть не замерз под снегом. Но его всегда вытаскивал веселый пан Туркевич, заботившийся как мог о спившемся чиновнике. В отличие от «профессора» и Лавровского, Туркевич не был безответной жертвой горожан. Напротив, он именовал себя генералом, и всех окружающих кулаками заставил так себя называть. Поэтому он ходил всегда важно, брови у него были сурово насуплены, а кулаки готовы к драке. Генерал был всегда пьян.

Если же денег на водку не случалось, то Туркевич отправлялся по местным чиновникам. Он подходил в первую очередь к дому секретаря уездного суда и перед толпой зевак разыгрывал целый спектакль по какому-нибудь известному в городке делу, изображая и истца, и ответчика. Судебное производство он знал очень хорошо, поэтому в скором времени из дома выходила кухарка и давала генералу деньги. Так происходило у каждого дома, куда приходил Туркевич со своей свитой. Заканчивал он поход у дома градоправителя Коца, которого часто называл отцом и благодетелем. Здесь его одаривали подарком или же звали бутаря Микиту, который быстро управлялся с генералом, унося его на плече в кутузку.

Кроме этих людей в часовне ютилось много разных темных личностей, промышлявших мелким воровством. Они были сплочены, и руководил ими некий Тыбурций Драб. Кто он и откуда, никто не знал. Это был человек высокого роста, сутуловатый, черты лица крупные и выразительные. Низким лбом и выдающейся вперед нижней челюстью он напоминал обезьяну. Но глаза у Тыбурция были необыкновенные: они сверкали из-под нависших бровей, светились необыкновенным умом и проницательностью.

Всех поражала ученость пана Тыбурция. Он наизусть мог часами читать Цицерона, Ксенофонта, Виргилия. О происхождении Тыбурция и его образованности ходили разные толки. Но это так и оставалось тайной. Еще одной загадкой стало появление у Драба детей, мальчика лет семи и девочки трех лет. Валек (так звали мальчика) иногда без дела бродил по городу, а девочку видели всего один раз, и никто не знал, где она находится.

Глава 3. Я и мой отец.
В этой главе рассказывается об отношениях отца и сына. Старый Януш часто говорил Васе, что он в дурном обществе, так как его можно было увидеть либо в свите генерала Туркевича, либо среди слушателей Драба. С тех пор как у Васи умерла мать, а отец перестал обращать на него внимание, мальчик почти не бывал дома. Он избегал встреч с отцом, потому что лицо того было всегда сурово. Поэтому рано утром он уходил в город, выбравшись в окно, а возвращался поздно вечером, снова через окно. Если маленькая сестра Соня еще не спала, то мальчик пробирался к ней в комнату и играл с ней.

Рано утром Вася уходил за город. Он любил наблюдать пробуждение природы, бродил в загородной роще, у городской тюрьмы. Когда поднималось солнце, он шел домой, так как голод давал о себе знать. Мальчика все звали бродягой, негодным мальчишкой. В это же поверил отец. Он пытался воспитывать сына, но все его попытки заканчивались неудачей. Видя суровое лицо отца со следами огромного горя от утраты, Вася робел, опускал глаза и замыкался. Если бы отец приласкал мальчика, то все было бы совсем по-другому. Но мужчина смотрел на него отуманенными горем глазами.

Иногда отец спрашивал, помнит ли Вася мать. Да, он помнил ее. Как он прижимался ночами к ее рукам, как она сидела больная. И теперь он часто просыпался ночами с улыбкой счастья на губах от любви, которая теснилась в детской груди. Он протягивал руки, чтобы принять ласки матери, но вспоминал, что ее больше нет, и горько плакал от боли и горя. Но отцу мальчик не мог сказать всего этого из-за его постоянной угрюмости. И лишь еще больше съеживался.

Пропасть между отцом и сыном становилась все больше. Отец решил, что Вася окончательно испорчен и у него эгоистичное сердце. Однажды мальчик увидел своего отца в саду. Тот ходил по аллеям, и на лице его была такая мука, что Васе хотелось броситься к нему на шею. Но отец встретил сына сурово и холодно, спросив только, что ему нужно. С шести лет Вася узнал весь «ужас одиночества». Он очень сильно любил сестру, и она отвечала тем же. Но как только они начинали играть, старая няня забирала Соню и уносила к себе в комнату. И Вася стал реже играть с сестрой. Он стал бродягой.

Целыми днями он бродил по городу, наблюдал за жизнью горожан. Иногда некоторые картины жизни заставляли его останавливаться с болезненным испугом. Впечатления ложились ему на душу яркими пятнами. Когда же в городе не осталось неизведанных мест, а развалины замка потеряли для Васи свою привлекательность после изгнания оттуда нищих, то он стал часто ходить вокруг часовни, пытаясь обнаружить там человеческое присутствие. Ему пришла в голову мысль осмотреть часовню изнутри.

Глава 4. Я приобретаю новое знакомство.
В этой главе рассказывается, как Вася познакомился с детьми Тыбурция Драба. Собрав команду из трех сорванцов он отправился к часовне. Солнце садилось. Вокруг никого не было. Тишина. Мальчикам было страшно. Дверь часовни была заколочена. Вася надеялся забраться с помощью товарищей через окно, которое находилось высоко над землей. Сначала он заглянул вовнутрь, повисну на оконной раме. Ему показалось, что перед ним глубокая яма. Не было никаких признаков присутствия человека. Второй мальчик, которому наскучило стоять внизу, тоже повис на оконной раме и заглянул в часовню. Вася предложил ему спуститься в комнату на поясе. Но тот отказался. Тогда Вася сам спустился туда, связав вместе два ремня и зацепив их за оконную раму.

Ему было жутко. Когда же раздался грохот обвалившей штукатурки и шум крыльев проснувшейся совы, а в темном углу какой-то предмет исчез под престолом, друзья Васи убежали стремглав, оставив его одного. Чувства Васи невозможно описать ему казалось, что он попал на тот свет. Пока он не услышал тихий разговор двух детей: одного совсем маленького и другого Васиного возраста. Вскоре из-под престола показалась фигура.

Это был темноволосый мальчик лет девяти, тоненький в грязной рубашке, с темными кудрявыми волосами. При виде мальчика Вася приободрился. Еще спокойнее ему стало, когда он увидел девочку с белокурыми волосами и голубыми глазами, которая тоже пыталась выбраться из люка в полу часовни. Мальчики готовы были подраться, но девочка, выбравшись, подошла к темноволосому и прижалась к нему. Это все решило. Дети познакомились. Вася узнал, что мальчика зовут Валек, а девочку Маруся. Они брат и сестра. Вася вытащил из кармана яблоки и угостил своих новых знакомых.

Валек помог Васе выбраться назад через окно, а сам с Марусей вышел другим ходом. Они проводили непрошенного гостя, и Маруся поинтересовалась, придет ли он еще. Вася обещал прийти. Валек разрешил ему приходить только тогда, когда взрослых не будет в часовне. Еще он взял с Васи обещание никому не рассказывать о новом знакомстве.

Глава 5. Знакомство продолжается.
В этой главе рассказывается, как Вася все больше привязывался к своим новым знакомым, бывая у них каждый день. По улицам города он бродил только с одной целью – посмотреть, ушли ли взрослые из часовни. Как только он видел их в городе, тут же отправлялся на гору. Валек встречал мальчика сдержанно. А вот Маруся радостно всплескивала ручками при виде гостинцев, которые Вася приносил для нее. Маруся была очень бледной, маленькой не по возрасту. Ходила она плохо, шатаясь, как былинка. Худенькая, тоненькая, она смотрела иногда очень грустно, не по-детски. Васе Маруся напоминала мать в последние дни болезни.

Мальчик сравнивал Марусю со своей сестрой Соней. Они были одного возраста. Но Соня была пухленькая, очень живая девочка, всегда одетая в красивые платья. А Маруся почти никогда не резвилась, смеялась тоже очень редко и тихо, как звенит серебряный колокольчик. Платье на ней было грязное и старое, а волосы никогда не заплетались в косу. Зато волосы были роскошнее, чем у Сони.

Первое время Вася старался расшевелить Марусю, затевал шумные игры, вовлекая в них Валека и Марусю. Но девочка боялась таких игр и готова была расплакаться. Любимым ее развлечением было сидеть на травке и перебирать цветы, которые Вася и Валек рвали для нее. Когда Вася спросил, почему Маруся такая, Валек ответил, что от серого камня, высасывающего из нее жизнь. Так им сказал Тыбурций. Вася ничего не понял, но, посмотрев на Марусю, понял, что Тыбурций прав.

Он стал тише вести себя рядом с детьми, и они часами могли лежать на траве и беседовать. От Валека Вася узнал, что Тыбурций им отец, и что он любит их. Беседуя с Валеком, он по-другому стал смотреть на своего отца, потому что узнал, что его уважают все в городе за кристальную честность и справедливость. В душе мальчика проснулась сыновняя гордость, и в то же время горечь от сознания того, что отец никогда не полюбит его так, как любит Тыбурций своих детей.

Глава 6. Среди «серых камней».
В этой главе Вася узнает, что Валек и Маруся относятся к «дурному обществу», они нищие. Несколько дней он не мог пойти на гору, потому что не видел в городе никого из взрослых обитателей часовни. Он слонялся по городу, высматривая их и скучая. Однажды он встретил Валека. Тот спросил, почему он больше не приходит. Вася сказал причину. Мальчик обрадовался, ведь он решил, что тому уже наскучило новое общество. он пригласил Васю к себе, а сам немного отстал.

Валек догнал Васю только на горе. В руке он держал булку. Он провел гостя через ход, которым пользовались обитатели часовни, в подземелье, где и жили эти странные люди. Вася увидел «профессора» и Марусю. Девочка в свете, отражающемся от старых гробниц, почти сливалась с серыми стенами. Вася вспомнил слова Валека о камне, высасывающем из Маруси жизнь. Он отдал Марусе яблоки, а Валек отломил ей кусок булки. Васе было неуютно в подземелье, и он предложил Валеку увести оттуда Марусю.

Когда дети поднялись наверх, между мальчиками состоялся разговор, который сильно потряс Васю. Мальчик узнал, что Валек не купил булку, как он думал, а украл ее, потому что у него нет денег на покупку. Вася сказал, что воровать – это плохо. Но Валек возразил, что взрослых нет, а Маруся хотела есть. Вася, который никогда не знал, что такое голод, по-новому посмотрел на своих друзей. Он сказал, что Валек мог бы сказать ему, и он принес бы булок из дома. Но Валек возразил, что на всех нищих не напасешься. Пораженный до глубины души, Вася ушел от своих друзей, потому что не мог с ними играть в этот день. Сознание того, что его друзья нищие, вызвало в душе мальчика сожаление, доходившее до сердечной боли. Ночью он сильно плакал.

Глава 7 На сцену является пан Тыбурций.
В этой главе рассказывается, как Вася знакомится с паном Тыбурцием. Когда на следующий день он пришел в развалины, то Валек сказал, что уже и не надеялся снова увидеть его. Но Вася решительно ответил, что всегда будет приходить к ним. Мальчики стали мастерить ловушку для воробьев. Нитку дали Марусе. Она дергала ее, когда привлеченный зерном воробей залетал в ловушку. Но вскоре небо нахмурилось, собрался дождь, и дети пошли в подземелье.

Здесь они начали играть в жмурки. Васе завязали глаза, и он делал вид, что никак не может поймать Марусю, пока не наткнулся на чью-то мокрую фигуру. Это был Тыбурций, который поднял Васю за ногу над головой и пугал его, страшно вращая зрачками. Мальчик пытался вырваться и требовал отпустить его. Тыбурций строго спрашивал Валека, что это такое. Но тому нечего было сказать. Наконец мужчина узнал в мальчике сына судьи. Он стал спрашивать его, как он попал в подземелье, как давно он сюда приходит, и кому уже успел рассказать о них.

Вася сказал, что ходит к ним уже шесть дней и никому не говорил о подземелье и его обитателях. Тыбурцций похвалил его за это и разрешил и дальше приходить к своим детям. Потом отец и сын стали готовить ужин из принесенных Тыбурцием продуктов. При этом Вася обратил внимание на то, что пан Драб был сильно утомлен. Это стало еще одним из откровений жизни, которых мальчик много узнал, общаясь с детьми подземелья.

Во время ужина Вася обратил внимание на то, что Валек и Маруся едят мясное блюдо с жадностью. Девочка даже облизывала свои засаленные пальцы. По-видимому, они не очень часто видели такую роскошь. Из разговора Тыбурция и «профессора» Вася понял, что продукты добыты нечестным путем, то есть украдены. Но толкал этих людей на воровство голод. Маруся подтвердила слова отца, что она была голодной, а мясо – это хорошо.

Возвращаясь домой, Вася размышлял над тем, что он узнал нового о жизни. Его друзья – нищие, воры, у которых нет дома. А с этими словами всегда связано презрительное отношение окружающих. Но в то же время ему было очень жаль Валека и Марусю. Поэтому его привязанность к этим бедным детям лишь усилилась в результате «душевного процесса». Но и сознание, что воровать нехорошо, также осталось.

В саду Вася наткнулся на своего отца, которого всегда боялся, а теперь, когда у него была тайна, боялся еще больше. На вопрос отца, где был, мальчик солгал впервые в жизни, ответив, что гулял. Васю страшила мысль, что отец узнает о его связи с «дурным обществом» и запретит встречаться с друзьями.

Глава 8. Осенью.
В этой главе говорится о том, что с приближением осени обострилась болезнь Маруси. Вася теперь мог свободно приходить в подземелье, не дожидаясь, когда взрослые обитатели уйдут. Вскоре он стал среди них своим человеком. Все обитатели подземелья занимали одно помещение побольше, а Тыбурций с детьми другое поменьше. Но в этом помещении было больше солнца и меньше сырости.

В большом помещении стоял верстак, на котором обитатели мастерили различные поделки. На полу здесь валялись стружки, обрезки. Везде была грязи и беспорядок. Тыбурций заставлял иногда жителей убирать все. Вася не часто заходил в это помещение, так как там был затхлый воздух и обитал мрачный Лавровский. Однажды мальчик наблюдал, как в подземелье принесли пьяного Лавровского. Голова того болталась, ноги стучали по ступеням, а по щекам текли слезы. Если на улице Васю позабавило бы такое зрелище, то здесь, «за кулисами», жизнь нищих без прикрас угнетала мальчика.

Осенью Васе труднее стало вырываться из дома. Приходя к своим друзьям, он замечал, что Марусе становится все хуже и хуже. Она больше лежала в постели. Девочка стала дорога для Васи, как и сестра Соня. Тем более, что здесь никто не ворчал на него, не упрекал в испорченности, а Маруся по-прежнему радовалась появлению мальчика. Валек обнимал его как брата, даже Тыбурций иногда смотрел на всех троих странными глазами, в которых светилась слеза.

Когда на несколько дней снова установилась хорошая погода, Вася и Валек каждый день выносили Марусю наверх. Здесь она как будто оживала. Но так продолжалось недолго. Над Васей же тоже сгущались тучи. Однажды он видел, как старый Януш о чем-то говорил с отцом. Из услышанного Вася понял, что это касается его друзей из подземелья, а может быть и его самого. Тыбурций, которому мальчик рассказал об услышанном, сказал, что пан судья очень хороший человек, он поступает по закону. Вася после слов пана Драба увидел отца грозным и сильным богатырем. Но к этому чувству опять примешалась горечь от сознания, что отец его не любит.

Глава 9. Кукла.
В этой главе рассказывается о том, как Вася принес Марусе куклу сестры. Последние погожие дни прошли. Марусе стало хуже. Она уже больше не вставала с постели, была равнодушна. Вася сначала приносил ей свои игрушки. Но они недолго развлекали ее. Тогда он решил попросить помощи у сестры Сони. У нее была кукла, подарок матери, с красивыми волосами. Мальчик рассказал Соне о больной девочке и попросил куклу на время для нее. Соня согласилась.

Кукла действительно подействовала на Марусю удивительным образом. Она как будто ожила, обнимала Васю, смеялась и разговаривала с куклой. Она встала с постели и водили по комнате маленькую дочку, иногда даже бегала. Зато Васе кукла доставила много тревог. Когда он нес ее на гору, то повстречался со старым Янушем. Затем пропажу куклы обнаружила няня Сони. Девочка пыталась унять свою няньку, говорила, что кукла ушла гулять и скоро вернется. Вася ждал, что его поступок скоро раскроется, и тогда отец все узнает. Тот и так уже что-то подозревал. К нему снова приходил Януш. Отец запрещал Васе уходить из дома.

На пятый день мальчику удалось улизнуть еще до того, как отец проснулся. Он пришел в подземелье и узнал, Марусе стало еще хуже. Она никого не узнавала. Вася рассказал Валеку о своих опасениях и мальчики решили забрать куклу у Маруси и вернуть ее Соне. Но как только куклу забрали из-под руки больной девочки, как она заплакала очень тихо, а на лице появилось выражение такого горя, что Вася тут же положил куклу на место. Он понял, что хотел лишить своего маленького друга единственной в жизни радости.

Дома Васю встретил отец, сердитая нянька и заплаканная Соня. Отец снова запретил мальчику отлучаться из дома. Четыре дня он томился ожиданием неминуемой расплаты. И этот день наступил. Его позвали в кабинет отца. Тот сидел перед портретом жены. Потом повернулся к сыну и спросил, он ли взял у сестры куклу. Вася признался, что взял ее, что Соня разрешила это сделать. Тогда отец потребовал сказать, куда он отнес куклу. Но мальчик наотрез отказался это делать.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, но тут в кабинете появился Тыбурций. Он принес куклу, потом попросил судью выйти с ним, чтобы рассказать все о происшествии. отец очень удивился, но повиновался. Они вышли, а Вася остался в кабинете один. Когда отец снова вернулся в кабинет, лицо его было растерянным. Он положил свою руку на плечо сына. Но теперь это была не та тяжелая рука, несколько минут назад с силой сжимавшая плечо мальчика. Отец погладил сына по голове.

Тыбурций посадил Васю себе на колени и сказал ему, чтобы он пришел в подземелье, что отец позволит это сделать, потому что Маруся умерла. Пан Драб ушел, а Вася с удивлением увидел перемены, произошедшие с отцом. его взгляд выражал любовь и доброту. Вася понял, что теперь отец всегда будет смотреть на него такими глазами. Потом он попросил отца отпустить его на гору попрощаться с Марусей. Отец тут же согласился. И еще дал Васе денег для Тыбурция, но не от судьи, а от имени его, Васи.

Заключение
После похорон Маруси Тыбурций и Валек куда-то исчезли. Старая часовня со временем развалилась еще больше. И только одна могила каждую весну по-прежнему зеленела. Это была могила Маруси. Вася, его отец и Соня часто посещали ее. Вася и Соня там вместе читали, думали, делились своими мыслями. Здесь же они, уезжая из родного города, дали свои обеты.

В дурном обществе

Детство героя проходило в маленьком городе Княжье-Вено Юго-Западного края. Вася - так звали мальчика - был сыном городского судьи. Ребенок рос, "как дикое деревцо в поле": мать умерла, когда сыну было всего шесть лет, а отец, поглощенный своим горем, обращал на мальчика мало внимания. Вася целыми днями бродил по городу, и картины городской жизни оставляли в его душе глубокий след.

Город был окружен прудами. Посреди одного из них на острове стоял старинный замок, принадлежавший некогда графскому роду. Ходили легенды, что остров насыпан пленными турками, и замок стоит "на костях человеческих".

Хозяева давным-давно покинули это мрачное жилище, и оно постепенно разрушалось. Его обитателями стали городские нищие, не имевшие иного пристанища. Но среди нищих произошел раскол. Старый Януш, один из бывших графских слуг, получил некое право решать, кто может жить в замке, а кто нет. Он оставил там лишь "аристократов": католиков и бывшую графскую челядь. Изгнанники нашли себе пристанище в подземелье под старинным склепом у заброшенной униатской часовни, стоявшей на горе. Однако это их местопребывание никому не было известно.

Старый Януш, встречая Васю, приглашает его заходить в замок, ибо там теперь "порядочное общество". Но мальчик предпочитает "дурное общество" изгнанников из замка: Вася жалеет их.

Многие члены "дурного общества" хорошо известны в городе. Это полубезумный пожилой "профессор", который всегда что-то тихо и грустно бормочет; свирепый и драчливый штык-юнкер Заусайлов; спившийся отставной чиновник Лавровский, всем рассказывающий неправдоподобные трагичес....

Владимир Галактионович Короленко

«В дурном обществе»

Детство героя проходило в маленьком городе Княжье-Вено Юго-Западного края. Вася — так звали мальчика — был сыном городского судьи. Ребёнок рос, «как дикое деревцо в поле»: мать умерла, когда сыну было всего шесть лет, а отец, поглощённый своим горем, обращал на мальчика мало внимания. Вася целыми днями бродил по городу, и картины городской жизни оставляли в его душе глубокий след.

Город был окружён прудами. Посреди одного из них на острове стоял старинный замок, принадлежавший некогда графскому роду. Ходили легенды, что остров насыпан пленными турками, и замок стоит «на костях человеческих». Хозяева давным-давно покинули это мрачное жилище, и оно постепенно разрушалось. Его обитателями стали городские нищие, не имевшие иного пристанища. Но среди нищих произошёл раскол. Старый Януш, один из бывших графских слуг, получил некое право решать, кто может жить в замке, а кто нет. Он оставил там лишь «аристократов»: католиков и бывшую графскую челядь. Изгнанники нашли себе пристанище в подземелье под старинным склепом у заброшенной униатской часовни, стоявшей на горе. Однако это их местопребывание никому не было известно.

Старый Януш, встречая Васю, приглашает его заходить в замок, ибо там теперь «порядочное общество». Но мальчик предпочитает «дурное общество» изгнанников из замка: Вася жалеет их.

Многие члены «дурного общества» хорошо известны в городе. Это полубезумный пожилой «профессор», который всегда что-то тихо и грустно бормочет; свирепый и драчливый штык-юнкер Заусайлов; спившийся отставной чиновник Лавровский, всем рассказывающий неправдоподобные трагические истории о своей жизни. А именующий себя генералом Туркевич знаменит тем, что «обличает» почтенных горожан (исправника, секретаря уездного суда и других) прямо под их окнами. Это он делает для того, чтобы получить на водку, и достигает своей цели: «обличаемые» спешат откупиться от него.

Руководитель же всего сообщества «тёмных личностей» — Тыбурций Драб. Его происхождение и прошлое никому не ведомы. Иные предполагают в нем аристократа, но наружность его — простонародная. Он известен необыкновенной учёностью. На ярмарках Тыбурций развлекает публику пространными речами из античных авторов. Его считают колдуном.

Однажды Вася с тремя приятелями приходит к старой часовне: ему хочется заглянуть туда. Друзья помогают Васе проникнуть внутрь через высокое окно. Но увидев, что в часовне ещё кто-то есть, приятели в ужасе убегают, бросив Васю на произвол судьбы. Оказывается, там дети Тыбурция: девятилетний Валек и четырёхлетняя Маруся. Вася начинает часто приходить на гору к своим новым друзьям, носить им яблоки из своего сада. Но ходит он лишь тогда, когда его не может застать Тыбурций. Вася никому не рассказывает об этом знакомстве. Струсившим приятелям он говорит, что видел чертей.

У Васи есть сестра, четырёхлетняя Соня. Она, как и ее брат, — весёлый и резвый ребёнок. Брат и сестра очень любят друг друга, но Сонина нянька препятствует их шумным играм: она считает Васю дурным, испорченным мальчишкой. Такого же взгляда придерживается и отец. Он не находит в своей душе места для любви к мальчику. Отец больше любит Соню, потому что она похожа на свою покойную мать.

Как-то раз в разговоре Валек и Маруся говорят Васе, что Тыбурций их очень любит. Вася отзывается о своём отце с обидой. Но неожиданно узнает от Валека, что судья — очень справедливый и честный человек. Валек — мальчик очень серьёзный и смышлёный. Маруся же совсем не похожа на резвую Соню, она слабенькая, задумчивая, «невесёлая». Валек говорит, что «серый камень высосал из неё жизнь».

Вася узнает о том, что Валек ворует еду для голодной сестры. Это открытие производит тяжёлое впечатление на Васю, но все же он не осуждает друга.

Валек показывает Васе подземелье, где живут все члены «дурного общества». В отсутствие взрослых Вася приходит туда, играет со своими друзьями. Во время игры в жмурки неожиданно является Тыбурций. Дети испуганы — ведь они дружат без ведома грозного главы «дурного общества». Но Тыбурций разрешает Васе приходить, взяв с него обещание никому не рассказывать, где все они живут. Тыбурций приносит еду, готовит обед — по его словам Вася понимает, что еда краденая. Это, конечно, смущает мальчика, но он видит, что Маруся так рада еде… Теперь Вася беспрепятственно приходит на гору, и взрослые члены «дурного общества» тоже привыкают к мальчику, любят его.

Наступает осень, и Маруся заболевает. Чтобы как-то развлечь больную девочку, Вася решается попросить на время у Сони большую красивую куклу, подарок покойной матери. Соня соглашается. Маруся в восторге от куклы, и ей даже становится лучше.

К судье несколько раз приходит старый Януш с доносами на членов «дурного общества». Он рассказывает, что Вася общается с ними. Нянька замечает отсутствие куклы. Васю не выпускают из дому, и через несколько дней он убегает тайком.

Марусе становится все хуже. Обитатели подземелья решают, что куклу нужно вернуть, а девочка этого и не заметит. Но увидев, что куклу хотят забрать, Маруся горько плачет… Вася оставляет ей куклу.

И снова Васю не выпускают из дому. Отец пытается добиться от сына признания, куда он ходил и куда делась кукла. Вася признается, что куклу взял он, но более не говорит ничего. Отец в гневе… И вот в самый критический момент появляется Тыбурций. Он несёт куклу.

Тыбурций рассказывает судье о дружбе Васи с его детьми. Тот поражён. Отец чувствует себя виноватым перед Васей. Словно рухнула стена, долгое время разделявшая отца и сына, и они почувствовали себя близкими людьми. Тыбурций говорит, что Маруся умерла. Отец отпускает Васю проститься с ней, при этом он передаёт через Васю деньги для Тыбурция и предостережение: главе «дурного общества» лучше скрыться из города.

Вскоре почти все «тёмные личности» куда-то исчезают. Остаются лишь старый «профессор» и Туркевич, которому судья иногда даёт работу. Маруся похоронена на старом кладбище возле обвалившейся часовни. Вася с сестрой ухаживают за ее могилкой. Иногда они приходят на кладбище вместе с отцом. Когда же Васе и Соне приходит время оставить родной город, над этой могилкой произносят они свои обеты.

Главный герой произведения Вася – сын городского судьи. Мать мальчика умерла. Они жили с отцом в небольшом городке Юго-Западного края Княжье-Вено.

Отец почти не обращал внимания на сына. Горе затмило ему всё. После смерти матери Вася чувствовал себя одиноко. Он время проводил на улицах города, впитывая картины его жизни, слушая легенды.

Город находился в окружении прудов. В средине одного из них находился замок. Жил когда-то там графский род. Легенда гласит, что замок построен на их костях людей, а сам остров образовали пленные турки, которыми засыпали остров.

Уже давно нет в этом замке хозяев-графов. В этом мрачном жилище обитают теперь нищие города. Только со временем между ними начались разногласия. Бывший графский слуга стал делить обитателей на своих людей и чужих. Все, кого изгнал Януш, переселились в подземелье под старым склепом на горе возле униатской часовни. Часовня давно была заброшена, и никто не знал об обитателях этого подземелья.

Васю Януш приглашал в замок, ведь там живут все порядочные, но мальчик предпочитает другое общество, к которому парнишка испытывает жалость.

Подземелье собрало всем известных людей: пожилого профессора, драчливого штык-юнкера, спившегося отставного чиновника, рассказывающего трагические истории. Туркевич назвал себя генералом. Он только тем и занимается, что обличает знатных жителей города под окнами их домов, чтобы получить деньги на водку.

Руководит этим обществом Тыбурций Драб. Никто ничего не знает об этом человеке. По наружности он выходец из простого народа, но по своей начитанности в нём видят аристократа. Драб развлекает публику на ярмарках разговорами про античных авторов, поэтому и прослыл колдуном.

Васе и трём его приятелям хотелось увидеть подземелье. Мальчик с помощью товарищей проникает через окно внутрь. Испугавшись, друзья убегают. Вася увидел в подземелье четырёх лет девочку и девятилетнего мальчика. Маруся и Валек дети Тыбурция. Так у Васи появились новые друзья. Он часто к ним ходит, когда никого нет в этом жилище. Приятелям сказал, что встретился с чертями.

У Васи тоже есть сестра Соня, которую мальчик очень любит. Няня Сони запрещает детям шумные игры. Она считает, что Вася плохо влияет на сестру. Отец такого же мнения. Он слишком любит девочку, так как та похожа на покойную жену. Для сына в его сердце не осталось места.

Однажды Валек и Маруся тепло отозвались о своём отце. Они рассказали про его любовь к ним. Вася не мог это сказать о своём отце, но ребята знали его как честного и справедливого судью. Валек не по годам серьёзный человек, а Маруся бледная и задумчивая. Валек сказал, что это от серого камня. Вася узнал, что Валек ворует еду для сестры. Нет, он его не осуждал. Ему просто было тяжело.

Однажды за игрой детей застал Тыбурций. Испуганным детям разрешается дружить, если никто не узнает о подземелье. Глава общества приносит еду. Вася понимает, что она краденая, но радость Маруси развеяла все его смущения. К мальчику хорошо относятся все члены этого общества.

Осенью Маруся заболела. Вася, чтобы принести девочке радость, попросил у Сони большую куклу, которую ей подарила покойная мама. Соня дала куклу, и Марусе стало даже легче. Януш донёс судье, что Вася общается с членами «дурного общества». Нянька заметила пропажу куклы. Васю заперли дома, но мальчик однажды убегает. Марусе становится совсем худо, но когда хотели забрать куклу, девочка заплакала. Кукла осталась у неё.

Васе пришлось сознаться, куда он ходит, и где кукла. А в этот самый момент Тыбуцкий принёс куклу и рассказал о дружбе детей. Между отцом и сыном исчезла грань непонимания. Они становятся близкими друзьями. Отец отпускает сына на похороны Маруси, а вместе с тем передаёт деньги Тыбурцию, а также говорит, что ему следует на какое-то время уйти из города.

/ / «В дурном обществе»

Дата создания: 1881 - 1885.

Жанр: повесть.

Тема: сострадание к обездоленным людям.

Идея: жестокость социальных предрассудков, от которых страдают дети.

Проблематика. Социальное неравенство.

Основные герои: Вася, Валек, Тыбурций, Маруся.

Сюжет. Главный герой повести Вася, отец которого был судьей, рос без особого присмотра. Он остался без матери рано, с шестилетнего возраста. Отец, подавленный смертью жены, не уделял сыну должного внимания. Мальчик рос вольно, слонялся по улицам, наблюдая жизнь города, и наблюдения эти запечатлел он в своем детском сознании.

На окраине города стоял заброшенный графский замок. Его заполнили местные нищие. Общество населявших замок нищих раскололось. Бывший графский слуга Януш получил право оставлять и изгонять живущих в замке на свое усмотрение. Януш отдал предпочтение католикам и бывшей графской прислуге. Всем прочим пришлось искать себе убежище в другом месте. Это было кладбищенское подземелье возле старой часовни. Пристанище их оставалось тайной.

Возглавлял общество изгоев Тыбурций Драб, личность в своем происхождении загадочная и темная в прошлом. Проявлял он необычную для этих мест образованность, цитируя на ярмарках корифеев античности. Местное население считало его колдуном.

Как-то раз Вася с товарищами попытались заглянуть в часовню. Приятели способствовали проникновению Васи внутрь, но, заметив чье-то присутствие в часовне, они в страхе разбежались, бросив своего товарища. В часовне были дети: мальчик Валек девяти лет и маленькая Маруся четырех лет. Вася подружился с ними и стал часто навещать новых друзей в отсутствие Тыбурция. Знакомство это мальчик оставил в тайне. Бросившим его друзьям сказал, что видел нечистого.

У Васи есть младшая сестра Соня четырех лет, подвижный жизнерадостный ребенок. Вася очень привязан к сестре, но ее нянька противится совместным их играм, потому что Вася в ее глазах дурной мальчишка. Отец Васи вполне разделяет это мнение. Отцовские чувства его обращены к Соне, напоминающей его покойную жену, а к сыну он относится прохладно.

В разговоре с друзьями Вася узнает, что Тыбурций с любовью относится к этим детям. Васе обидно, что его отец холоден к нему, но он слышит от Валека о честности и справедливости своего отца как судьи. Мальчик взглянул на отца по-новому.

Вася привязался к этим обездоленным детям, угощал их яблоками, во множестве зреющими в его саду. Валек отличался серьезностью и смышленостью. Маруся резко отличалась от его сестры Сони, ровесницы ее. В ней не было ни живости, ни веселости. Валек объяснял это губительным влиянием серого камня.

Новостью для Васи было то, что друг его Валек занимается воровством: крадет еду для истощенной Маруси. Васе тяжело это сознавать, но он не может осудить друга.

Валек проводит Васю в подземелье, и, пока нет взрослых, они там играют в жмурки. Внезапно приходит Тыбурций. Друзья испугались, ведь главарь не осведомлен об их знакомстве. Но Тыбурций не препятствует дружбе с Васей, он только взял с мальчика слово не говорить никому о месте их обитания.

С приходом осени Маруся заболела. Вася хочет чем-то порадовать девочку и просит у Сони ее любимую куклу. Соня не возражала. Для Маруси эта кукла оказалась большой радостью. Казалось, девочка пошла на поправку.

Тем временем дома у Васи хватились куклы. Его никуда не отпускают, но ему удается сбежать. А Маруся угасает. Жители подземелья пробовали незаметно унести у девочки куклу, но она увидела это и горько заплакала. Вася не стал забирать у Маруси куклу.

Снова герой повести находится под запретом выхода из дома. Он сознался, что унес куклу, но не говорит отцу, куда он ее дел. Отец разгневан. И тут приходит Тыбурций. Он возвращает куклу и объясняет судье поступок его сына. Отец увидел своего сына в новом свете, понял, что он добрый человек, настоящий друг, а не испорченный мальчишка. Тыбурций принес Васе горестную весть о смерти Маруси. Мальчику разрешено с ней попрощаться. Кроме того, отец дал Васе некоторую сумму для Тыбурция и попросил передать ему, что главарю "дурного общества" предпочтительнее покинуть город.

После этого почти все жители подземелья куда-то пропали. Марусю похоронили недалеко от старой часовни. Вася и Соня приходят на ее могилку, иногда вместе с отцом. Пришла пора детям уезжать из этого города, и над могилкой Маруси они дают обеты.

Отзыв о произведении. Очень полезно для развития души в детстве сострадать кому-то несчастному и помогать по мере сил. Тогда вырастет человек с горячим сердцем в груди, а не с холодным камнем.

С этими словами Тыбурций встал, взял на руки Марусю и, отойдя с нею в дальний угол, стал целовать ее, прижимаясь своею безобразной головой к ее маленькой груди. А я остался на месте и долго стоял в одном положении под впечатлением странных речей странного человека. Несмотря на причудливые и непонятные обороты, я отлично схватил сущность того, что говорил об отце Тыбурций, и фигура отца в моем представлении еще выросла, облеклась ореолом грозной, но симпатичной силы и даже какого-то величия. Но вместе с тем усиливалось и другое, горькое чувство...
"Вот он какой,- думалось мне,- но все же он меня не любит".
IX. КУКЛА
Ясные дни миновали, и Марусе опять стало хуже. На все наши ухищрения, с целью занять ее, она смотрела равнодушно своими большими потемневшими и неподвижными глазами, и мы давно уже не слышали ее смеха. Я стал носить в подземелье свои игрушки, но и они развлекали девочку только на короткое время. Тогда я решился обратиться к своей сестре Соне.
У Сони была большая кукла, с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала куклу к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней играть другими игрушками, ничего не упоминая о кукле.
Действие этой нарядной фаянсовой барышни на нашу больную превзошло все мои ожидания. Маруся, которая увядала, как цветок осенью, казалось, вдруг опять ожила. Она так крепко меня обнимала, так звонко смеялась, разговаривая со своею новою знакомой... Маленькая кукла сделала почти чудо: Маруся, давно уже не сходившая с постели, стала ходить, водя за собою свою белокурую дочку, и по временам даже бегала, попрежнему шлепая по полу слабыми ногами.
Зато мне эта кукла доставила очень много тревожных минут. Прежде всего, когда я нес ее за пазухой, направляясь с нею на гору, в дороге мне попался старый Януш, который долго провожал меня глазами и качал головой. Потом дня через два старушка няня заметила пропажу и стала соваться по углам, везде разыскивая куклу. Соня старалась унять ее, но своими наивными уверениями, что ей кукла не нужна, что кукла ушла гулять и скоро вернется, только вызывала недоумение служанок и возбуждала подозрение, что тут не простая пропажа. Отец ничего еще не знал, но к нему опять приходил Януш и был прогнан на этот раз с еще большим гневом; однако в тот же день отец остановил меня на пути к садовой калитке и велел остаться дома. На следующий день повторилось то же, и только через четыре дня я встал рано утром и махнул через забор, пока отец еще спал.
На горе дела опять были плохи. Маруся опять слегла, и ей стало еще хуже; лицо ее горело странным румянцем, белокурые волосы раскидались по подушке; она никого не узнавала. Рядом с ней лежала злополучная кукла, с розовыми щеками и глупыми блестящими глазами.
Я сообщил Валеку свои опасения, и мы решили, что куклу необходимо унести обратно, тем более что Маруся этого и не заметит. Но мы ошиблись! Как только я вынул куклу из рук лежащей в забытьи девочки, она открыла глаза, посмотрела перед собой смутным взглядом, как будто не видя меня, не сознавая, что с ней происходит, и вдруг заплакала тихо-тихо, но вместе с тем так жалобно, и в исхудалом лице, под покровом бреда, мелькнуло выражение такого глубокого горя, что я тотчас же с испугом положил куклу на прежнее место. Девочка улыбнулась, прижала куклу к себе и успокоилась. Я понял, что хотел лишить моего маленького друга первой и последней радости ее недолгой жизни.
Валек робко посмотрел на меня.
- Как же теперь будет? - спросил он грустно.
Тыбурций, сидя на лавочке с печально понуренною головой, также смотрел на меня вопросительным взглядом. Поэтому я постарался придать себе вид по возможности беспечный и сказал:
- Ничего! Нянька, наверное, уж забыла.
Но старуха не забыла. Когда я на этот раз возвратился домой, у калитки мне опять попался Януш; Соню я застал с заплаканными глазами, а нянька кинула на меня сердитый, подавляющий взгляд и что-то ворчала беззубым, шамкающим ртом.
Отец спросил у меня, куда я ходил, и, выслушав внимательно обычный ответ, ограничился тем, что повторил мне приказ ни под каким видом не отлучаться из дому без его позволения. Приказ был категоричен и очень решителен; ослушаться его я не посмел, но не решался также и обратиться к отцу за позволением.
Прошло четыре томительных дня. Я грустно ходил по саду и с тоской смотрел по направлению к горе, ожидая, кроме того, грозы, которая собиралась над моей головой. Что будет, я не знал, но на сердце у меня было тяжело. Меня в жизни никто еще не наказывал; отец не только не трогал меня пальцем, но я от него не слышал никогда ни одного резкого слова. Теперь меня томило тяжелое предчувствие.
Наконец меня позвали к отцу, в его кабинет. Я вошел и робко остановился у притолоки. В окно заглядывало грустное осеннее солнце. Отец некоторое время сидел в своем кресле перед портретом матери и не поворачивался ко мне. Я слышал тревожный стук собственного сердца.
Наконец он повернулся. Я поднял на него глаза и тотчас же их опустил в землю. Лицо отца показалось мне страшным. Прошло около полминуты, и в течение этого времени я чувствовал на себе тяжелый, неподвижный, подавляющий взгляд.
- Ты взял у сестры куклу?
Эти слова упали вдруг на меня так отчетливо и резко, что я вздрогнул.
- Да,- ответил я тихо.
- А знаешь ты, что это подарок матери, которым ты должен бы дорожить, как святыней?.. Ты украл ее?
- Нет,- сказал я, подымая голову.
- Как нет? - вскрикнул вдруг отец, отталкивая кресло.- Ты украл ее и снес!.. Кому ты снес ее?.. Говори!
Он быстро подошел ко мне и положил мне на плечо тяжелую руку. Я с усилием поднял голову и взглянул вверх. Лицо отца было бледно. Складка боли, которая со смерти матери залегла у него между бровями, не разгладилась и теперь, но глаза горели гневом. Я весь съежился. Из этих глаз, глаз отца, глянуло на меня, как мне показалось, безумие или... ненависть.
- Ну, что ж ты?.. Говори! - и рука, державшая мое плечо, сжала его сильнее.
- Н-не скажу,- ответил я тихо.
- Нет, скажешь! - отчеканил отец, и в голосе его зазвучала угроза.
- Не скажу,- прошептал я еще тише.
- Скажешь, скажешь!..
Он повторил это слово сдавленным голосом, точно оно вырвалось у него с болью и усилием. Я чувствовал, как дрожала его рука, и, казалось, слышал даже клокотавшее в груди его бешенство. И я все ниже опускал голову, и слезы одна за другой капали из моих глаз на пол, но я все повторял едва слышно:
- Нет, не скажу... никогда, никогда не скажу вам... Ни за что!
В эту минуту во мне сказался сын моего отца. Он не добился бы от меня иного ответа самыми страшными муками. В моей груди, навстречу его угрозам, подымалось едва сознанное оскорбленное чувство покинутого ребенка и какая-то жгучая любовь к тем, кто меня пригрел там, в старой часовне.
Отец тяжело перевел дух. Я съежился еще более, горькие слезы жгли мои щеки. Я ждал.
Изобразить чувство, которое я испытывал в то время, очень трудно. Я знал, что он страшно вспыльчив, что в эту минуту в его груди кипит бешенство, что, может быть, через секунду мое тело забьется беспомощно в его сильных и исступленных руках. Что он со мной сделает? - швырнет... изломает; но мне теперь кажется, что я боялся не этого... Даже в эту страшную минуту я любил этого человека, но вместе с тем инстинктивно чувствовал, что вот сейчас он бешеным насилием разобьет мою любовь вдребезги, что затем, пока я буду жить, в его руках и после, навсегда, навсегда в моем сердце вспыхнет та же пламенная ненависть, которая мелькнула для меня в его мрачных глазах.
Теперь я совсем перестал бояться; в моей груди защекотало что-то вроде задорного, дерзкого вызова... Кажется, я ждал и желал, чтобы катастрофа, наконец, разразилась. Если так... пусть... тем лучше, да, тем лучше... тем лучше...
Отец опять тяжело вздохнул. Я уже не смотрел на него, только слышал этот вздох,- тяжелый, прерывистый, долгий... Справился ли он сам с овладевшим им исступлением, или это чувство не получило исхода благодаря последующему неожиданному обстоятельству, я и до сих пор не знаю. Знаю только, что в эту критическую минуту раздался вдруг за открытым окном резкий голос Тыбурция:
- Эге-ге!.. мой бедный маленький друг... "Тыбурций пришел!" промелькнуло у меня в голове, но этот приход не произвел на меня никакого впечатления. Я весь превратился в ожидание, и, даже чувствуя, как дрогнула рука отца, лежавшая на моем плече, я не представлял себе, чтобы появление Тыбурция или какое бы то ни было другое внешнее обстоятельство могло стать между мною и отцом, могло отклонить то, что я считал неизбежным и чего ждал с приливом задорного ответного гнева.
Между тем Тыбурций быстро отпер входную дверь и, остановившись на пороге, в одну секунду оглядел нас обоих своими острыми рысьими глазами. Я до сих пор помню малейшую черту этой сцены. На мгновение в зеленоватых глазах, в широком некрасивом лице уличного оратора мелькнула холодная и злорадная насмешка, но это было только на мгновение. Затем он покачал головой, и в его голосе зазвучала скорее грусть, чем обычная ирония.
- Эге-ге!.. Я вижу моего молодого друга в очень затруднительном положении...
Отец встретил его мрачным и удивленным взглядом, но Тыбурций выдержал этот взгляд спокойно. Теперь он был серьезен, не кривлялся, и глаза его глядели как-то особенно грустно.
- Пан судья!-заговорил он мягко.-Вы человек справедливый... отпустите ребенка. Малый был в "дурном обществе", но, видит бог, он не сделал дурного дела, и если его сердце лежит к моим оборванным беднягам, то, клянусь богородицей, лучше велите меня повесить, но я не допущу, чтобы мальчик пострадал из-за этого. Вот твоя кукла, малый!..
Он развязал узелок и вынул оттуда куклу. Рука отца, державшая мое плечо, разжалась. В лице виднелось изумление.
- Что это значит? - спросил он наконец.
- Отпустите мальчика,- повторил Тыбурций, и его широкая ладонь любовно погладила мою опущенную голову.- Вы ничего не добьетесь от него угрозами, а между тем я охотно расскажу вам все, что вы желаете знать... Выйдем, пан судья, в другую комнату.
Отец, все время смотревший на Тыбурция удивленными глазами, повиновался. Оба они вышли, а я остался на месте, подавленный ощущениями, переполнившими мое сердце. В эту минуту я ни в чем не отдавал себе отчета, и если теперь я помню все детали этой сцены, если я помню даже, как за окном возились воробьи, а с речки доносился мерный плеск весел,- то это просто механическое действие памяти. Ничего этого тогда для меня не существовало; был только маленький мальчик, в сердце которого встряхнули два разнообразные чувства: гнев и любовь,- так сильно, что это сердце замутилось, как мутятся от толчка в стакане две отстоявшиеся разнородные жидкости. Был такой мальчик, и этот мальчик был я, и мне самому себя было как будто жалко. Да еще были два голоса, смутным, хотя и оживленным говором звучавшие за дверью...
Я все еще стоял на том же месте, как дверь кабинета отворилась, и оба собеседника вошли. Я опять почувствовал на своей голове чью-то руку и вздрогнул. То была рука отца, нежно гладившая мои волосы.
Тыбурций взял меня на руки и посадил в присутствии отца к себе на колени.
- Приходи к нам,-сказал он,-отец тебя отпустит попрощаться с моей девочкой. Она... она умерла.
Голос Тыбурция дрогнул, он странно заморгал глазами, но тотчас же встал, поставил меня на пол, выпрямился и быстро ушел из комнаты.
Я вопросительно поднял глаза на отца. Теперь передо мной стоял другой человек, но в этом именно человеке я
нашел что-то родное, чего тщетно искал в нем прежде. Он смотрел на меня обычным своим задумчивым взглядом, но теперь в этом взгляде виднелся оттенок удивления и как будто вопрос. Казалось, буря, которая только что пронеслась над нами обоими, рассеяла тяжелый туман, нависший над душой отца, застилавший его добрый и любящий взгляд... И отец только теперь стал узнавать во мне знакомые черты своего родного сына.
Я доверчиво взял его руку и сказал:
- Я ведь не украл... Соня сама дала мне на время...
- Д-да,- ответил он задумчиво,- я знаю... Я виноват перед тобою, мальчик, и ты постараешься когда-нибудь забыть это, не правда ли?
Я с живостью схватил его руку и стал ее целовать. Я знал, что теперь никогда уже он не будет смотреть на меня теми страшными глазами, какими смотрел за несколько минут перед тем, и долго сдерживаемая любовь хлынула целым потоком в мое сердце.
Теперь я его уже не боялся.
- Ты отпустишь меня теперь на гору? - спросил я, вспомнив вдруг приглашение Тыбурция.
- Д-да... Ступай, ступай, мальчик, попрощайся...- ласково проговорил он все еще с тем же оттенком недоумения в голосе.-Да, впрочем, постой... пожалуйста, мальчик, погоди немного.
Он ушел в свою спальню и, через минуту выйдя оттуда, сунул мне в руку несколько бумажек.
- Передай это... Тыбурцию... Скажи, что я покорнейше прошу его,понимаешь?.. покорнейше прошу - взять эти деньги... от тебя... Ты понял?.. Да еще скажи,-добавил отец, как будто колеблясь,- скажи, что если он знает одного тут... Федоровича, то пусть скажет, что этому Федоровичу лучше уйти из нашего города... Теперь ступай, мальчик, ступай скорее.
Я догнал Тыбурция уже на горе и, запыхавшись, нескладно исполнил поручение отца.
- Покорнейше просит... отец...- и я стал совать ему в руку данные отцом деньги.
Я не глядел ему в лицо. Деньги он взял и мрачно выслушал дальнейшее поручение относительно Федоровича.
В подземельи, в темном углу, на лавочке лежала Маруся. Слово "смерть" не имеет еще полного значения для детского слуха, и горькие слезы только теперь, при виде этого безжизненного тела, сдавили мне горло. Моя маленькая приятельница лежала серьезная и грустная, с печально вытянутым личиком. Закрытые глаза слегка ввалились и еще резче оттенились синевой. Ротик немного раскрылся, с выражением детской печали. Маруся как будто отвечала этою гримаской на наши слезы.
"Профессор" стоял у изголовья и безучастно качал головой. Штык-юнкер стучал в углу топором, готовя, с помощью нескольких темных личностей, гробик из старых досок, сорванных с крыши часовни. Лавровский, трезвый и с выражением полного сознания, убирал Марусю собранными им самим осенними цветами. Валек спал в углу, вздрагивая сквозь сон всем телом, и по временам нервно всхлипывал.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Вскоре после описанных событий члены "дурного общества" рассеялись в разные стороны. Остались только "профессор", попрежнему, до самой смерти, слонявшийся по улицам города, да Туркевич, которому отец давал по временам кое-какую письменную работу. Я с своей стороны пролил немало крови в битвах с еврейскими мальчишками, терзавшими "профессора" напоминанием о режущих и колющих орудиях.
Штык-юнкер и темные личности отправились куда-то искать счастья. Тыбурций и Валек совершенно неожиданно исчезли, и никто не мог сказать, куда они направились теперь, как никто не знал, откуда они пришли в наш город.
Старая часовня сильно пострадала от времени. Сначала у нее провалилась крыша, продавив потолок подземелья. Потом вокруг часовни стали образовываться обвалы, и она стала еще мрачнее; еще громче завывают в ней филины, а огни на могилах темными осенними ночами вспыхивают синим зловещим светом. Только одна могила, огороженная частоколом, каждую весну зеленела свежим дерном, пестрела цветами.
Мы с Соней, а иногда даже с отцом, посещали эту могилу; мы любили сидеть на ней в тени смутно лепечущей березы, в виду тихо сверкавшего в тумане города. Тут мы с сестрой вместе читали, думали, делились своими первыми молодыми мыслями, первыми планами крылатой и честной юности.
Когда же пришло время и нам оставить тихий родной город, здесь же в последний день мы оба, полные жизни и надежды, произносили над маленькою могилкой свои обеты.
1885
ПРИМЕЧАНИЯ
Рассказ написан почти полностью в годы пребывания Короленко в якутской ссылке (1881-1884) Позже автор работал над ним в 1885 году в Петербурге, в доме предварительного заключения, где ему пришлось просидеть несколько дней. В том же 1885 году рассказ был напечатан в журнале "Русская мысль", No 10.
В одной из своих кратких автобиографий Короленко, касаясь рассказа "В дурном обществе", говорит: "Многие черты взяты с натуры, и, между прочим, самое место действия описано совершенно точно с города, где мне пришлось оканчивать курс". Здесь имеется в виду город Ровно (названный в рассказе "Княжье-Вено"), где Короленко учился, начиная с третьего класса реальной гимназии. В образе судьи автор воспроизвел некоторые черты своего отца.
Стр. 11. Официалист-служитель, низший чиновник.
Чамарка - верхняя мужская одежда типа кафтана или казакина.
Стр. 16. Бутарь-низший полицейский чин.
Стр. 25. Закрута - пук стеблей стоящего на корню хлеба, свернутый узлом. По старинному народному поверью, закруты делаются якобы злыми силами и приносят несчастье сорвавшему их.
Стр. 27. Потоки-лопасти мельничного колеса.
Стр. 39. Каплица- католическая часовня.