Ислам на Кавказе: история и современность. Суниты, шииты, салафиты, ваххабиты и другие течения ислама

Каким был ислам на территории Северного Кавказа? Какие мазхабы традиционны для этой территории России? Как чеченская война повлияла на развитие ислама? Кто стоит во главе политической власти на территории Северного Кавказа – люди светские или религиозная элита? На эти вопросы попытался ответить Ахмет Ярлыкапов , старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа МГИМО.

Что представляет собой Северный Кавказ? Это территория, населенная национальными меньшинствами, территория национальных республик. В Дагестане, самой большой республике Северного Кавказа, проживает 3 миллиона человек. Чечня, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Осетия, Карачаево-Черкессия, Адыгея – это анклав внутри Краснодарского края. Стоит отметить, что коренные мусульмане Ставропольского края – это ногайцы, а Краснодарского края – адыги.

До развала СССР распределение течений ислама по территории СК было следующим: сунниты-ханафиты преобладали в Адыгее, Карачаево-Черкессии, Кабардино-Балкарии, Ставрополье, на севере Дагестана и северо-востоке Чечни; шафиитского мазхаба придерживалось население Ингушетии, Чечни и Дагестана; суфии-шафииты преобладали в Ингушетии (кадирийя), Чечне (кадирийя и накшбандийя) и Дагестане (кадирийя, накшбандийя, шазилийя).

Основными игроками были сунниты. Со времен существования Золотой Орды Северный Кавказ был традиционной территорией для распространения суннитов ханафитского и шафиитского мазхабов. Окончательно сунниты обосновались здесь в эпоху Османов через крымских татар и ногайцев. Шафиитский мазхаб пришел с юга, с территории Месопотамии. Изначально он утвердился на территории Дагестана, а потом плавно перешел и на Чечню. Если говорить об осетинах, то они традиционно ханафиты. Их исламизация началась при кабардинских князьях.

Распространено на Северном Кавказе и шиитское направление – это южная часть Республики Дагестан, азербайджанцы (в Дербенте находится самая мощная их община) и некоторые лезгинские села.

В конце 80-х произошло кардинальное преображение. На тот момент состояние ислама было довольно удручающим: острый недостаток образовательных кадров, высокий уровень секуляризации и видимые процессы русификации населения.

Практически прекратилось мужское обрезание. Зачастую даже некоторые муллы были не обрезаны, мотивируя это тем, что это сунна, а не фарз. Ислам на этой территории больше сохранился как символ, часть некой этнической идентификации: называли себя мусульманами, поскольку были кабардинцами, к примеру. Подавляющее большинство населения не практиковало ислам. Это время отличает феномен народного ислама – спорные обычаи и обряды, к примеру, похороны, поминки. Отсюда вытекла необходимость реисламизации: люди заново принимали ислам, становились мусульманами, поскольку ислам к этому моменту был практически полностью утерян.

На северо-востоке Кавказа огромную роль играли практикующие суфийские группы. Они сохранили вирды, а их роль стала еще более значимой из-за депортации.

Благодаря местным суфийским группам, алимам удалось сохранить исламское образование, из которого, к сожалению, вышли некоторые ваххабиты.

Тесная связь исламских практик с тайпом и тухумом, а в случае ингушей и чеченцев – усиление депортации. Возвращение ислама на эти земли связано с 1989 годом, когда можно было наблюдать резкий рост мечетей – с 20 до 2000. Если говорить о действующих лицах возрождения религии на Кавказе, то на северо-западе это были муллы (к сожалению, слабообразованные), иностранные миссионеры (в Адыгее – так называемые «турки», а на деле – адыги из Турции, которые сохранили свои культуру и язык) и местная молодежь, получившая образование за границей – Египет, Саудовская Аравия, Сирия, Катар, Ливия, Иран.

Не стоит удивляться тому, что в этом списке есть и Иран. Там существует прекрасный суннитский центр. Другое дело, что на студентов-суннитов оказывали серьезное давление иранцы-шииты, что привело к быстрому возвращению студентов на родину. К тому же за ними следили все время пребывания в Иране.

Сюда же относятся и миссионеры из Чечни и Дагестана, причем они приезжали целыми автобусами. Были предприняты попытки открытия опорных центров. К 1990-м годам было уже немало нелестных отзывов о такой деятельности в духе «мы ханафиты, а вы шииты и пропагандируете суфизм). На северо-востоке же огромная роль отводилась местным муллам. Было написано немало панических докладов о скором строительстве мечетей, их открытии. На местной основе, опираясь на здешние традиции, в Республике Дагестан только было открыто около 16 исламских университетов...

О том, какие взаимоотношения были между исламом и политикой на Северном Кавказе, читайте в нашем следующем материале.

Ильмира Гафиятуллина, Казань

Основоположники Современные представители

М. аль-Хин, аш-Шурбаджи
М. аль-Буга, аз-Зухейли

Страны:

Египет, Сирия, Малайзия
Палестина, Ирак, Сомали
Ливан, Индия, Пакистан
Индонезия, Иордания
Коморские Острова и др.

Регионы

РФ: Дагестан, Чечня, Ингушетия, Кабардино-Балкария

Количество членов:

неизвестно

Вероубеждение: Источники права: Союзники:

суннитские мазхабы

Источники

Для вынесения правового решения (фетвы) шафиитские правоведы используют Коран, Сунну пророка Мухаммеда, единодушное мнение авторитетных правоведов, мнение сподвижников пророка Мухаммеда, суждения по аналогии , и истихсаб .

Распространение

Шафиитская литература

Напишите отзыв о статье "Шафиитский мазхаб"

Примечания

Боголюбов А.С. // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров . - М . : Наука , 1991 . - С. 295-296.
Али-заде, А. А. Ансар , 2007 .
deprel.ru
freereligion.ru
, с. 252.

Литература

Али-заде, А. А. : [ 1 октября 2011 ] // Исламский энциклопедический словарь. - М . : Ансар , 2007 .
Боголюбов А.С. // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров . - М . : Наука , 1991 . - С. 295-296.
Гогиберидзе Г. М. Исламский толковый словарь. - Ростов н/Д : Феникс, 2009. - 266 с. - (Словари). - 3000 экз. - ISBN 978-5-222-15934-7 .





Наказания

Мазхабы

Предписания

Отрывок, характеризующий Шафиитский мазхаб

Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.

Вопрос:

Ассаламу алейкум уа рахматуллахи уа баракатух. Хукм бороды в шафиитском мазхабе (это зависит от местности): не понимаю, почему многие шафииты говорят, что из-за уподобления сектантам можно не носить бороду. Вы могли бы уточнить этот вопрос у муджтахида шафиитского мазхаба? Насколько важна борода? Все знают, что имам Шафии (рахимахуллах) имел мнение, что борода – ваджиб. Также известно мнение имама ан-Навави (рахимахуллах), что основное мнение в мазхабе: борода – сунна. Но их отношение к бороде было не такое, как сейчас у многих шафиитов. Потому что они носили бороду и не говорили о том, что из-за уподобления сектантам можно убирать бороду и всё в таком роде. Если я ошибаюсь, поправьте, пожалуйста. Всем также известно, что место самое важное, это - сердце. Но насколько внешний вид играет роль? Разъясните, инша Аллах. Баракаллаху фикум! (Россия, Калининградская обл., Светлый)

Ответ:

Именем Всемилостивого и Милосердного Аллаха!
Ассаламу алейкум уа рахматуллахи уа баракатух!

Каждый имам из четырех исламских правовых школ соглашается с тем, что, согласно Сунне, у мужчин должна быть борода достаточной длины. Нет оснований заявлять о необходимости ее укорачивания из-за длинных бород ваххабитов. Любой, кто заявляет об этом, просто не разбирается в исламском праве. Нужно отметить, что если человек укоротил бороду из-за риска преследования его или его семьи, то такой поступок можно понять. Но укорачивать бороду или рекомендовать это делать только ради отличия от другой группы людей – это результат полного непонимания исламского права.

Если говорить о шафиитской точке зрения, то далее мы приводим ответ шейха Таха Карана (да хранит его Аллах) из Мусульманского судебного комитета г. Кейптаун (ЮАР), известного корифея и высококвалифицированного специалиста по шафиитскому праву:

«Каждый из четырех мазхабов говорит, что наличие у мужчин бороды является хорошим и образцовым поступком. Ни один из мазхабов не говорит, будто борода нежелательна. Ни один из них не поощряет ее сбривание. Все они с неодобрением относятся к укорачиванию и сбриванию бороды. Единственное отличие между мазхабами – степень осуждения за сбривание бороды.

Именно в этом моменте и имеется некоторое послабление со стороны преобладающего («раджих») мнения шафиитского мазхаба по сравнению с другими правовыми школами. Если другие мазхабы, а также менее веское («марджух») мнение шафиитского мазхаба считают удаление бороды запретным действием и грехом, то раджих-мнение шафиитов говорит лишь о порицаемости («карахат») такого поступка. То есть, согласно данному мнению, этот поступок не одобряется и порицается, но не настолько, чтобы он был приравнен к греху.

Вы правы, говоря, что борода – это символ ислама. Но не о каждом символе мы можем сказать, что соблюдать его строго необходимо («ваджиб»), а отказываться от него категорически нельзя. В качестве примера можем привести ношение мужчинами головного убора. И еще один момент: не каждый символ ислама требует его введения через угрозу греха. Вместо этого нужно создавать любовь к Сунне пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха), чтобы люди охотно и с любовью соблюдали не только сунну бороды, но и другие сунны, касающиеся как внешности, так и характера.

С огромным уважением относясь к сунне бороды, не следует совсем уж зацикливаться на этом, когда речь заходит о других людях. То есть не следует при этом забывать о тех хороших качествах, которые есть у людей, пренебрегающих ею, и тех не очень хороших качествах, которыми обладают некоторые из соблюдающих ее мусульман. Нужно помнить, что задача теологов и исламского кодекса в целом – отнюдь не только в том, чтобы у людей была борода. Если специалисты исламского права разошлись во мнениях относительно степени осуждения несоблюдения сунны бороды, то, как мне кажется, людям, следующим мнению с послаблением, нужно позволить следовать этому мнению.

Но при этом можно обратить их внимание на то, что ошибочно полагать, будто тот или иной мазхаб безразлично относится к вопросу о бороде. Нигде и ни в каких мнениях нет безразличного отношения к данному вопросу. Шафиитский мазхаб не говорит: «Сбривайте бороду» или «Борода не нужна». Наоборот, он говорит, что борода – это великая сунна, и ее соблюдение чрезвычайно полезно, а сбривание – явно не по душе пророку Мухаммаду (мир ему и благословение Аллаха). Поэтому отказ от соблюдения данной сунны – это отвратительный поступок, чуть-чуть не дотягивающий до греха. Если кто-то придерживается данного мнения шафиитского мазхаба и решает удалить свою бороду, он должен понимать, что у него есть все причины, пусть и не связанные с грехом, чувствовать себя виноватым».

А Аллах знает лучше.
Уассалам.

Муфтий Сухайл Тармахомед
Центр выдачи фетв (Сиэтл, США)
Отдел фетв Совета алимов (Квазулу-Натал, ЮАР)

Шафиитский мазхаб

один из четырех правовых школ суннитского Ислама. Эпонимом мазхаба является Мухаммад ибн Идрис аш-Шафии (150/767-204/820). Мухаммад ибн Идрис аш-Шафии родился в 150 году хиджры в Газе (Палестина). Его родословная восходила к племени Курайш. Он потерял отца в младенчестве и осиротевший мальчик рос в условиях нужды. С ранних лет он оказался очень способным человеком и изучал Коран и хадисы. Затем он переехал в Мекку и обучался там у известных ученых. На формирование мировоззрения аш-Шафии в первую очередь воздействовали традиции населения города Мекки, в которой были живы воспоминания о пророке Мухаммаде. Кроме того, там жили потомки его сподвижников, которые были передатчиками хадисов. Также в Мекке действовало медресе выдающегося сподвижника Абдуллы ибн Аббаса. Помимо этого в Мекке, как и во всем Халифате, проживали представители различных течений и сект, среди которых были хариджиты, мутазилиты и др. Постоянно проводились бурные дебаты и полемики между представителями суннитской ортодоксии с представителями этих течений. Знакомство с доводами представителей этих школ и необходимость ответа на них, также значительно расширили кругозор Мухаммада ибн Идриса. Еще одним фактором, который мог воздействовать на мировоззрение и дальнейший научный путь аш-Шафии могли быть философские воззрения, методы и логика различных античных, римских, индийских мыслителей, труды которых в тот период переводились на арабский и были повсеместно известны. По словам его современников, Мухаммад Идрис отличался высочайшими моральными и этическими качествами, богобоязненностью, великолепной памятью, логикой, ораторскими способностями. Уже в свои двадцать лет, он обладал такими глубокими познаниями, что мог выдавать правовые предписания (фетвы) и передавать хадисы. В это время большой известностью и популярностью пользовался выдающийся мусульманский правовед Малик ибн Анас. Поэтому Мухаммад ибн Идрис специально поехал к нему в Медину с целью обучения. Причем перед поездкой он приобрел и внимательно изучил известный труд Малика ибн Анаса «аль-Муватту». Приехав в Медину, он длительное время брал уроки у Малика ибн Анаса, хотя иногда он выезжал оттуда в Мекку, а также к различным арабским племенам, для изучения тонкостей арабского языка. После смерти Малика ибн Анаса в Хиджаз приехал наместник (вали) Йемена, который обратил внимание на Мухаммада ибн Идриса и забрал его с собой. Аш-Шафии исполнял обязанности кади (судьи) в Наджране. Там он обрел популярность и отличался справедливостью в разборе дел населения. Однако затем начался период испытаний в жизни аш-Шафии. В Наджран был назначен наместник, который был тираном. Он обвинил Мухаммада ибн Идриса в близких отношениях с потомками Али ибн Абу Талиба (Алидами), которые находились в оппозиции к халифату Аббасидов. Однако никакой основы для выдвижения этого обвинения не было. Мухаммад ибн Идрис действительно уважал и любил членов семьи пророка Мухаммада (Ахль аль-Бейт) и, в частности, Алидов. Однако он не принимал никакого участия в восстаниях их сторонников против режима Аббасидов и не оказывал им поддержки. Противники аш-Шафии даже сфабриковали против него обвинение в том, что он будто бы являлся шиитом и не признавал халифат первых Праведных халифов. Таким образом, Мухаммад ибн Идрис был арестован и, в 184 г.х., в кандалах отправлен в Багдад, к халифу Харуну ар-Рашиду. Там он имел беседу с халифом, которому он очень понравился. Более того, перед халифом за него заступился Мухаммад аш-Шейбани - видный деятель и выдающийся правовед ханафитской школы, который был в этот момент верховным судьей (кадием) Багдада. Увидев способности молодого Мухаммада ибн Идриса, Мухаммад аш-Шейбани заинтересовался им и попросил Харуна ар-Рашида проявить свою милость к нему. Тогда халиф, который не хотел проливать невинную кровь, решил отпустить аш-Шафии. Однако всю ответственность за него переложил на Мухаммада аш-Шейбани, который взял его к себе домой в качестве гостя. С этого момента Мухаммад ибн Идрис стал учеником Мухаммада аш-Шейбани. По этой причине молодой аш-Шафии стал блестящим знатоком как ханафитского (иракского), так и маликитского (хиджазского) фикха. Он получил свое образование у двух великих классиков этих правовых школ - Мухаммада аш-Шейбани и Малика ибн Анаса. Это наложило свой отпечаток на дальнейшее развитие мировоззрения аш-Шафии, который использовал в своих трудах положения обоих школ и попытался максимально сблизить их положения, устранив некоторые разногласия между ними. Но, вместе с этим, он разработал и свою методику. Мухаммад ибн Идрис оставался в Багдаде около двух лет. Затем, он уехал в Мекку и длительное время находился в мекканском храме Кааба (Бейт аль-Хараме), где приступил к детальному сопоставлению, сравнению и анализу мировоззренческих, правовых и методологических положений маликитской школы (мазхаба), которым он обучался в Медине от самого Малика ибн Анаса, с положениями ханафитской школы, фундаментальные знания относительно которой он получил от Мухаммада аш-Шейбани. В результате этого анализа Мухаммад ибн Идрис написал два сочинения:
1. «Хулафу’ль Малик», в котором он дал предпочтение одним положениям и подверг критике другие положения маликитской школы;
2. «Хулафу’ль Ираклиййин», в котором он дал предпочтение одним положениям и подверг критике другие положения ханафитской школы.
После этого Мухаммад ибн Идрис разработал принципы вынесения правовых предписаний (истинбат), которые затем получили название Усуль аль-Фикх. Он давал фетвы только на основании этого принципа. До него муджтахиды также опирались на определенную методику в вынесении фетв и указывали на них. Но аш-Шафии не ограничился только указанием. Он сформулировал принципы методологии, которой необходимо строго придерживаться при вынесении правовых предписаний. Здесь же в Медине Мухаммад ибн Идрис начал свою преподавательскую деятельность. Спустя 9 лет, в 195 г.х., в возрасте 45 лет, Мухаммад ибн Идрис вернулся в Багдад, чтобы начать преподавание в столице. Здесь он обрел большую популярность и уважение самых широких слоев общественности. Развив постулаты своей правовой школы, он стал обучать ее основам большое количество своих учеников, среди которых были такие выдающиеся люди, как Ахмад ибн Ханбаль, Исхак ибн Рабия. Все восхищались манерой ведения занятий аш-Шафии и его ответами на вопросы. Здесь же, в Багдаде, его ученик Абу аль-Хасан ас-Саббах Зафарани записал его главное сочинение по основам фикха «Китаб аль-Умм». Спустя два года аш-Шафии вернулся в Мекку, но в 198 г.х., снова выехал в Багдад. Правда там он остался ненадолго и, спустя некоторое время, по причине политической нестабильности в городе, уехал в Египет. Там, в 204 году, он скончался в возрасте 54 лет. Несмотря на относительно недолгую жизнь, Мухаммад ибн Идрис аш-Шафии оставил после себя большое наследие и стал эпонимом третьей суннитской правовой школы.
Наиболее известные ученики Мухаммада ибн Идриса аш-Шафии
1. Абу Йакуб Йусуф ибн Йахйа аль-Бувейти (ум. в 231). Составил краткие повествования из жизни аш-Шафии. Был арестован в период правления халифа Мамуна за отказ признать Коран сотворенным.
2. Абу Ибрахим, Исмаил ибн Йахйа аль-Музани (ум. в 266). Автор нескольких книг, в числе которых один из самых авторитетных книг шафиитов «Мабсут». Многие правоведы Хорасана, Ирака и Шама (Сирии) были его учениками.
3. Абу Мухаммад, ар-Раби ибн Сулейман ибн Абд аль-Джаббар аль-Муради (ум. в 270). Один из передатчиков учения аш-Шафии. Был муэдзином мечети в Фустате (Египет). Такие книги шафиитского мазхаба, как «Китаб аль-Умм», «ар-Рисаля» дошли до современности в его передаче. В случае противоречий в источниках правовых предписаний шафиитов, его повествования считаются более надежными, чем повествования Исмаила ибн Йахйи аль-Музани.
4. Хармала ибн Йахйа ибн Хармала (ум. в 266). Он написал такие авторитетные шафиитские книги как «Китаб аш-Шурут», «Китаб ас-Сунан», «Китаб ан-Никах».
5. Мухаммад ибн Абдулла ибн Абд аль-Хакам (ум. в 268). Один из самых известных правоведов Египта. Позднее он перешел в маликитский мазхаб.
Убеждения Мухаммада ибн Идриса аш-Шафии
Убеждения аш-Шафии основывались на явных и ясных смыслах (нассах) Корана и Сунны. Он не допускал вмешательство разума в вопросы основополагающих принципов Ислама и отказывался рассуждать на эти темы, основываясь на методах каламистов (См. Калам). То есть все основополагающие принципы Ислама принимались им в строгом соответствии с положениями суннитского Ислама. Относительно проблемы власти в государстве, аш-Шафии считал необходимым установление Имамата (Халифата). По его мнению, это наилучшее государственное устройство не только для мусульман, но и для немусульман. Как и все подавляющее большинство мусульман, аш-Шафии считал, что халифом должен быть представитель племени Курайш. Халиф должен править справедливо на основании Божественного закона и не становиться тираном. Если же кто-то силой захватит власть у курайшита, но затем станет править справедливо и добьется поддержки народа, то станет законным халифом. Идеальным правлением аш-Шафии считал методы Праведных халифов и считал самыми достойными халифами Абу Бакра, Омара, Османа и Али. Возможно, что он считал Праведным халифом и омейядского халифа Омара II ибн Абд аль-Азиза. В вопросе противостояния Али ибн Абу Талиба с Муавией ибн Абу Суфьяном, Аш-Шафии считал Али законным халифом. Он также подвергал критике и хариджитов, выступивших против Али.
Метод Мухаммада ибн Идриса аш-Шафии
Как уже было отмечено, в совершенстве овладев методами хиджазской и иракской правовых школ, Мухаммад ибн Идрис основал свою собственную правовую школу. Она основывалась на принципах его предшественников - Абу Ханифы, Малика ибн Анаса, Мухаммада аш-Шейбани, Абу Йусуфа, но, в то же время, имела свои отличительные особенности. Методы аш-Шафии и источники вынесения правовых предписаний в его мазхабе вкратце изложены в «Китаб аль-Умме» следующим образом: «Эта наука состоит из нескольких источников. Первый это Коран и Сунна. Если по какому-то вопросу в них нет полной ясности, то необходимо обращаться к иджме. Еще одним источником для правовых предписаний являются различные высказывания сподвижников пророка Мухаммада. При этом необходимо удостовериться, что высказывания других сподвижников не противоречат им. Четвертым источником являются различные высказывания пророка, по которым сподвижники имели различные, порой даже противоположные мнения. Пятым источником является кыяс. Он может быть основан только на аналогиях из Корана и Сунны». Таким образом, правовой метод аш-Шафии основывался на следующих источниках:
1. Коран и Сунна. Ясные и недвусмысленные положения Откровения (нассы) не могут быть подвергнуты иносказанию. Все остальные источники должны быть приведены в соответствие с нассами Корана и Сунны, и не противоречить им. Даже если предположить, что мнения отдельных сподвижников или их большей части в каком-то вопросе могут противоречить Откровению, то они не могут приниматься в качестве доказательства. Коран и Сунна у аш-Шафии рассматриваются совместно в качестве корпуса Откровения. В этом его воззрения несколько отличались от воззрений предшественников, например Абу Ханифы, который рассматривал Коран в качестве первичного Откровения, а Сунну в качестве вторичного. В его правовой системе к Сунне можно апеллировать только в случае, если в Коране нет буквального подтверждения той или иной мысли. Но, в то же время, совмещение доводов из Корана и Сунны в правовой системе Мухаммада ибн Идриса вовсе не означает того, что он не видел между ними различия. Безусловно, ему было ясно, что Коран - это Слово Божье, а Сунна - это предания пророка, в которой могут быть и Богооткровенные моменты, но могут и не быть. Он ясно об этом говорил в изложении своего мировоззрения в своих трудах. Но дело в том, что в системе права Коран невозможно представить без Сунны, которая его разъясняет и комментирует. Причем очень многие сподвижники пророка именно в такой тесной взаимосвязи с Кораном и рассматривали Сунну. То есть по сути аш-Шафии не ставил равенства между Кораном и Сунной. Он ставил это равенство только при вынесении правовых предписаний, так как Сунна непосредственно связана с Кораном. Позицию аш-Шафии в этом вопросе поддерживали многие правоведы, считая, что при вынесении какого-либо правового предписания, действительно нельзя, ссылаясь на Коран, не учитывать положения Сунны. Ведь некоторые положения Корана невозможно правильно понять без Сунны. Мухаммад ибн Идрис также придавал большое значение толкованию тех или иных аятов Корана со стороны сподвижников пророка, так как они лучше других знали его. В случае, если нет толкования сподвижников, аяты Корана могут быть истолкованы человеком, который хорошо знает арабский язык. Также Коран не может отменять (см. Насх) то или иное положение Сунны, равно как наоборот. Но даже если аят Корана отменил (насх) Сунну, то необходимо представить ясное и недвусмысленное доказательство (насс) этого из самой Сунны. Утверждение аш-Шафии о том, что Коран не может отменять положения Сунны, шло вразрез с мнением многих факихов. Но Мухаммад ибн Идрис настаивал на своем мнении исходя из логических посылок. Ведь если возможна отмена Кораном доводов Сунны, то таким образом можно утверждать об отмене очень многих хадисов, содержание которых, на первый взгляд, идет вразрез с аятами Корана. Поэтому аш-Шафии считал такое недопустимым. Таким образом, он допускал только отмену (насс) Сунны Сунной. Но если между хадисом и ясными аятами Корана возникает противоречие, то преимущество отдается Корану и хадис надлежит считать слабым. Такое почтительное отношение Мухаммада ибн Идриса к Сунне было вызвано еще и тем, что в то время объявились такие группировки, которые не признавали Сунну и ссылались только на аяты Корана, либо же признавали только те хадисы, которые по смыслу повторяли коранические аяты. Были и такие, которые признавали только хадисы-мутаватир (общеизвестные) и отвергали все остальные. Такие воззрения вели к тому, что большинство проблем невозможно было решить в правовом поле, так как на одних аятах Корана невозможно было решать многочисленные правовые вопросы. Даже такие вопросы, как подробности совершения хаджа, намаза и других религиозных обязанностей, при отвержении Сунны оставались неосвещенными и могли привести к их фактической отмене. Такую же принципиальную позицию Мухаммад ибн Идрис занял по отношению к хадисам-ахад (в единичной передаче). Он объяснял, что пророк отправлял для пропаганды Ислама во все концы Аравии различных людей, и не всегда назначал их прилюдно, чтобы массы людей видели, как он это делает, для того, чтобы они могли это передать своим потомкам. Но разве это ставило под вопрос их назначение? И вообще, в общении, поручениях пророка, как и у всякого человека, были конфиденциальные беседы, в которых не было посторонних свидетелей. Эти люди могли передать впоследствии результаты этих бесед третьим лицам. В связи с этим нет оснований отвергать хадисы-ахад, если нет серьезных доказательных причин для этого. Поэтому он принимал и использовал в своих правовых предписаниях хадисы-ахад.
2. Иджма. Вторым источником для выведения правовых предписаний в методологии Мухаммада ибн Идриса является иджма. Если по отношению к какой-либо проблеме ученые различных поколений, на основании своих исследований, давали одно и то же заключение, то это обстоятельство принималось в качестве довода. Так, например, все ученые различных поколений однозначно определили, что намаз-аср должен состоять именно их 4 ракатов, или же спиртное в Исламе запрещено. Это и есть иджма. Этот метод можно вводить только после ясных указаний Корана и Сунны. Иджма не должна, также, противоречить Откровению. Первой признанной аш-Шафии иджмой является иджма сподвижников пророка Мухаммада.
Сама иджма же делится на две категории:
1. Основанная на прямых, ясных и недвусмысленных доводах Откровения. К примеру, это совершение молитвы 5 раз в течение суток, совершение различных обрядов хаджа;
2. Основанная на некоторых неоднозначных и спорных посылках, и не признанная всеми. Это относится, например, к некоторым указаниям халифа Омара. В отличие от первой, не принимающие второй категории не выходят из религии. Несомненно, что такая иджма не равна доводам Корана и Сунны.
В отличие от своего учителя Малика ибн Анаса, Мухаммад ибн Идрис не принимал в качестве доказательства «деяния мединцев». По его мнению, иджма лишь одного региона доказательством не является. Для этого необходима иджма мусульман всех регионов. Но, аш-Шафии, допускал иджму мединцев в исключительных случаях, если имеется опасность возникновения серьезных конфликтов. Мухаммад ибн Идрис считал неправомочным ссылки на иджму в случаях, когда в пылу полемики кто-либо ссылался на какую-то иджму для подтверждения своего мнения.
3. Высказывания сподвижников пророка. В эту категорию относятся согласованные мнения сподвижников по различным вопросам. Эти мнения могут иметь ссылки на конкретные примеры пророка, а могут не их иметь. Доказательством в методе аш-Шафии является и мнение какого-либо сподвижника, которое не подтверждается, но и не опровергается другими сподвижниками. Однако по различным вопросам у сподвижников могли быть и различные мнения, порой не совпадающие между собой. В этом случае аш-Шафии, как и Абу Ханифа, не отдавал предпочтения ни одному из них. Суждение же выносилось на основании того мнения, которое наиболее соответствовало Откровению, иджме, или же на основе наиболее предпочтительного кыяса.
4. Кыяс. Метод аналогий также рассматривался Мухаммадом ибн Идрисом в качестве доказательства вынесения суждения и правового предписания. Как и свои предшественники, он применял его в случае отсутствия прямых доказательств в Откровении. Все предписания шариата носят всеобщий характер и не ограничены конкретным событием или временем. Поэтому необходимо на основании имеющихся текстов объяснить все случаи и события. Это достигается ясными указаниями Откровения (нассом). Но если нет такой ясности, то необходимо прибегнуть к кыясу, который дает ответ на проблему благодаря аналогии события, относительно которого имеется насс, с событием, относительно которого его нет. Это должен сделать специально подготовленный правовед (муджтахид) путем особого исследования (иджтихада). Признавая кыяс, аш-Шафии отверг истихсан (применение предпочтительного мнения в случае, если формально верное применение кыяса ведет к противоречию с другими постулатами религии). Он говорил, что признание истихсана говорит о том, что какие-то аспекты проблем изначально не нашли своего отражения в шариате, что является невозможным. Помимо этого, в любых ситуациях необходимо ссылаться на положения Откровения, которые могут быть как в ясных предписаниях (нассах), так и строиться на аналогиях с ними (кыяс). «Предпочтительное» мнение муджтахида же выходит за рамки этого. Сам пророк Мухаммад также не применял истихсана, а ожидал Откровения от Бога, если не знал каких-то вопросов. Не одобрял он этого и в отношении сподвижников. По мнению аш-Шафии, если бы истихсан был бы верен, то сам пророк не ждал бы Откровения, а отвечал бы на основе этого метода. И, наконец, нет никаких теоретических правил, на основании которого применяется истихсан. А это ведет к выдаче таких правовых предписаний со стороны муджтахида, которые основаны на его субъективных предпочтениях. Это может привести к конфликтным ситуациям. Всего этого нельзя сказать о кыясе, в котором существует строго определенный метод и правила применения. Поэтому все возникшие проблемы решаются в рамках кыяса. Помимо истихсана в шафиитском мазхабе отвергается и истислах (См. Масаил аль-Мурсала).
Формирование Шафиитского мазхаба
После смерти Мухаммада ибн Идриса аш-Шафии, его ученики продолжили его дело и стали развивать все разработанные им теоретические положения правовой науки. Этот процесс шел в Багдаде. Начиная со 199 года хиджры, шафиитская школа приобрела большую популярность в Египте. Сам аш-Шафии после переезда сюда продолжил работу и внес некоторые изменения в свои сочинения, приспособив их под новые реалии. Это касается данных книг «ар-Рисаля» и «аль-Мабсут». Считается, что эти новые подходы к проблемам аш-Шафии, собрал Раби ибн Сулейман аль-Муради (ум. 270 г.), который был муэдзином мечети в Фустате. Сам Мухаммад ибн Идрис завещал принять за основу свои последние работы, которые он написал в Египте и отменил те работы, которые он писал в Багдаде. Таким образом, наследие аш-Шафии можно разделись на раннее и позднее. Поздние его работы и воззрения отличались большей точностью. На протяжении времени, он поправлял и дополнял свое старое отношение к проблемам. Поэтому его последователи выдавали фетвы на основании его поздних работ, но были и такие, которые считали правомочным и применение его ранних работ в некоторых случаях. По этому поводу в мазхабе были различные мнения. Большое распространение Шафиитский мазхаб получил в Египте, где провел последние годы своей жизни Мухаммад ибн Идрис. Причем его позиции там не ослабли даже с приходом к власти шиитско-исмаилитской династии Фатимидов. После прихода к власти династии Аййубидов, позиции Шафиитского мазхаба в Египте еще более усилились, так как сами Аййубиды были ревностными приверженцами суннизма и были заинтересованы в окончательно падении влияния исмаилитского шиизма в стране. Господство шафиитов продолжалось вплоть до периода правления мамлюкского султана Бейбарса, который выступил с идеей назначения на должности судей всех четырех мазхабов суннитов. Но, тем не менее, он тоже не оспаривал ведущую роль Шафиитского мазхаба. После установления в Египте власти Османской империи, здесь стали укрепляться позиции ханафитского мазхаба, так как он был официальной государственной доктриной. Но, несмотря на это, Шафиитский (а также Маликитский) мазхаб сохранил свои позиции в массах народа. На протяжении длительного времени шафиитский мазхаб был самым распространенным в Иране. Его последователи и сегодня там есть. Они сохранили свои позиции, несмотря на то, что официальной идеологией этого государства является шиизм-иснаашаризм. Последователи шафиитского мазхаба были и в Ираке и Мавераннахре, где большинство населения было приверженцами Ханафитского мазхаба. Сложные отношения складывались между последователями ханафитского и шафиитского мазхабов. Дело в том, что обе школы были в достаточной степени фундаментальными и тщательно разработанными. Естественно, что каждая из них претендовала на статус официальной государственной. Это приводило к конфликтам между ними. Повсюду велись споры между шафиитами и ханафитами. Сторонники этих учений выискивали слабые и уязвимые места в учениях друг друга и доказывали преимущество своего мазхаба. Все это приводило к фанатизму, нетерпимости и чувству «мазхабной» исключительности. В результате, эти события привели к расколу в самом суннитском Исламе, учениями которого являлись шафиизм и ханафизм. Дело доходило до того, что некоторые представители шафиитов даже не стеснялись открыто оскорблять великого Абу Ханифу. Это приводило к вооруженным столкновениям, беспорядкам и вражде между представителями обоих мазхабов. Но здравомыслящие шафииты всегда выступали против этого и даже специально для этих случаев выступали с хвалебными речами в адрес Абу Ханифы. В целом же необходимо отметить, что на востоке мусульманского мира конфликты между ханафитами, шафиитами, шиитами-иснаашаритами и захиритами продолжались достаточно долго, и только сравнительно недавно этим совершенно бессмысленным конфликтам был положен конец. В настоящее время никакого конфликта между ханафитами и шафиитами не существует. Эти печальные события прошлого остались в истории и являются показателем того, к каким последствиям может привести нетерпимость, узкий догматизм, неграмотность, фанатичная приверженность к мазхабам. Сегодня они взаимопризнанные мазхабы суннитского Ислама.
Термины шафиитского мазхаба
Аль-Азхар - наиболее предпочтительное и очевидное решение проблемы Мухаммадом ибн Идрисом, которое выбрано из его различных мнений по какой-то проблеме.
Аль-Машхур - наиболее популярное из известных решений какой-то проблемы Мухаммадом ибн Идрисом.
Аль-Асах - наиболее верное и предпочтительное решение какой-то проблемы, которое исходит от учеников Мухаммада ибн Идриса, в соответствии с его методом.
Ас-Сахих - решение проблемы на основании наиболее достоверного сообщения из первоисточников. Термин применяется, если от учеников Мухаммада ибн Идриса имеется более одного мнения по данной проблеме.
Аль-Мазхаб - каждая из двух или нескольких путей. Этот термин относится к различным повествованиям от сподвижников пророка, которые передавали различные сведения по какой-то проблеме. Этим же термином обозначаются две различные фетвы Мухаммада ибн Идриса по одной и той же проблеме.
Ан-Насс - ясный текст Божественного Откровения. Однако фетва может быть дана вне ан-Насса.
Аль-Джадид - «Новые» фетвы Мухаммада ибн Идриса, которые он издавал в Египте. Основными передатчиками этих фетв были аль-Бувейти, аль-Музени, ар-Раби.
Аль-Кадим - «Старые» фетвы Мухаммада ибн Идриса, которые он издавал в Ираке. Наиболее известными из их передатчиков были Ахмад ибн Ханбаль, аз-Зафарани, аль-Карабиси, Абу Саври. Если по какой-то проблеме имеются «новые» и «старые» фетвы Мухаммада ибн Идриса, то предпочтение отдается «новым».
Кавля аль-Джадид - две «новые» фетвы Мухаммада ибн Идриса по какой-то проблеме. Если такое имеет место, то предпочтение отдается более поздней. Если же неизвестно, какая из них более поздняя, то отдается предпочтение той фетве, которую наиболее часто применял сам Мухаммад ибн Идрис.
Шейхан - ар-Рафии и ан-Навави.

Мой близкий родственник решил вооружиться «однозначным критерием ваххабизма». Для этого он спросил о нём у одного из известных религиозных деятелей республики и получил следующий ответ: «Все те, кто уходит после пятничного намаза, не совершая обеденный, – это ваххабиты».

Как надо разногласить?

О том, что во всех вопросах обязательно нужно следовать только одному мазхабу или имаму, сегодня мало от кого услышишь. По крайней мере в прямой форме. Однако идеи, подобные озвученной выше, прочно сидят в головах многих людей, и тому доказательство – некоторые «однозначные критерии ваххабизма», которые зачастую представляют собой мнения авторитетнейших исламских учёных.

Хвала Аллаху, пик данной проблемы далеко в прошлом, когда некоторые невежды доходили до того, что выдумывали хадисы в пользу истинности своего мазхаба или порочности «чужого» (см. «Нузхату ан-назр», «Тадрибу р-рави»).

Наши праведные предшественники, начиная со сподвижников Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), часто разногласили друг с другом в фетвах, но это не приводило к разногласиям в их сердцах…

Как это было?

Халиф Харун ар-Рашид руководил молитвой после того, как совершил кровопускание. Молившийся за ним Абу Юсуф (один из самых авторитетных учёных ханафитского мазхаба) не восполнил свою молитву, хотя, по его мнению, кровопускание портит омовение. Ахмад ибн Ханбал также считал, что кровопускание и кровотечение из носа нарушают омовение, однако, когда спросили, будет ли он совершать молитву за тем, кто не сделал омовения после кровотечения, он ответил: «А как я могу не молиться за Маликом или Саидом ибн аль Мусайибом ?!»

Имам аш-Шафии совершал утреннюю молитву неподалёку от могилы Абу Ханифы . При этом он не прочитал мольбу «кунут» из уважения к покойному, после чего сказал: «Возможно, мы склонились к мнению мазхаба жителей Ирака» (то есть к мнению Абу Ханифы). Абу Юсуф, искупавшись в бане, руководил пятничной молитвой. После её завершения, когда люди уже разошлись, ему сообщили о том, что в водоёме бани была обнаружена мёртвая мышь. Абу Юсуф сказал: «В таком случае мы возьмём мнение наших братьев из Медины: если объём воды достиг двух куллят, то она не оскверняется» .

Мнение о том, что всегда и во всём необходимо следовать только одному мазхабу, – это фанатизм, который ни на чём не основан. Даже если человек избрал какой-то крайний взгляд в фикхе, следуя за известными учёными и считая, что это наиболее верно в свете шариата и этого требует религия, обвинять его в экстремизме несправедливо. Мусульманину в этих случаях достаточно основываться на положениях одного мазхаба или правильном иджтихаде (формировании мнения на основе Корана и Сунны) учёного, построенном на шариатских доказательствах. И если основатели мазхабов считали, что отращивать бороду обязательно и брить её запрещено, то как можно называть экстремистом или ваххабитом того, кто им последовал? Только потому, что это противоречит взглядам Арсена и Рината ? Неужели вопрос обеденной молитвы после пятничной настолько однозначен, чтобы судить по нему, кто ваххабит, а кто – нет?

Зачем нужны учёные, когда есть Коран и Сунна?

Проблема, описанная выше, не такая острая, как та, что появилась ей в противовес. Каждый юнец сегодня спешит отбросить учёных и «последовать» за Кораном, порой не зная даже, с какой стороны его открывать. «Зачем нужны мазхабы, если у нас есть Коран и Сунна?» – популярность этого глупого выражения прямо пропорциональна нашему невежеству. Удивительно, почему подобные невежды, когда их постигает болезнь, вместо того чтобы обратиться к первоисточникам по медицине, идут к врачу?

Думают ли такие люди, что вообще собой представляет хадис Пророка (да благословит его Аллах и приветствует)? Это слова или действия, сказанные или совершённые Посланником Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) при определённых обстоятельствах, в определённое время, с определённым умыслом, в определённом контексте. Они могли носить частный и общий характер. Быть категоричными и не очень. Его действия и слова могли быть жёстко привязаны к обстоятельствам или индивидуально направленными, а могли быть и общими. Неоднозначный характер могли носить и сами обстоятельства. Другими своими словами или действиями, совершёнными позже, Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) мог отменить или смягчить то, что говорил или делал раньше. И, в конце концов, Коран и Сунна – это источники права, а не сам фикх. Количество аятов Корана и хадисов Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), в отличие от количества жизненных обстоятельств, ограничено. И все они должны рассматриваться в контексте друг друга. Невежда, не знающий арабского языка, не способен вывести даже одну правовую норму. И если бы он знал, сколько нюансов необходимо учесть, чтобы вынести верное решение хотя бы по одному вопросу, по которому нет однозначных указаний в Коране и Сунне, он бы никогда не повторил этих глупых слов.

Речь, безусловно, не идёт о том, что нельзя напрямую следовать хадисам Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) или аятам Корана. Это другая крайность. Речь о том, что, если неграмотный человек решил, будто хадис, который он прочитал, противоречит мнению учёного, за которым он следует, это не обязательно так на самом деле. Невежда, который предлагает отбросить имамов и следовать Корану и Сунне, на самом деле предлагает либо следовать ему самому, либо тому, кто в своё время его в этом убедил.

Это не называется следованием Корану и Сунне. Это называется поменять мазхаб имама аш-Шафии на мазхаб «дяди Курбана ». И это в то время, когда имаму аш-Шафии, как и любому другому муджтахиду (учёному, достигшему степени извлечения норм из Корана и Сунны), следовать дозволено и похвально, а «дяде Курбану» – запрещено. Всевышний Аллах сказал: «Спрашивайте обладателей знания, если вы сами не знаете» (сура «ан-Нахль», аят 43). Учёные единогласны в том, что этот аят велит людям, не знающим норм шариата и его аргументов, следовать за знающими их. Учёные-правоведы выбрали этот аят в качестве основополагающего доказательства правильности следования несведущих за учёным-муджтахидом.

«Поистине, знаток шариата тот, за словами которого следуют и решениям которого подчиняются. За ним следуют лишь потому, что он знает шариат и выносит решения на его основе, а не по какой-либо другой причине. Учёный доводит от Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) доведённое им от Аллаха. Таким образом, неграмотный получает от учёного то, что последний довёл от Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), и следует за ним не потому, что учёный сам по себе имеет право на вынесение решений. Это право в своей сути не закреплено ни за кем. Это право относится к шариату, ниспосланному Посланнику Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), и оно закреплено только за ним, поскольку он непогрешим» (имам Аш-Шатыби , аль-Итисам, том 3, стр. 250) – это лучший ответ, к которому нам нечего добавить, фанатикам, считающим мазхабы имамов альтернативой мазхабу Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует).

В этой же книге (том 2, стр. 173) Аш-Шатыби пишет, что первой причиной ереси и раскольничества является убеждение человека в том, что он учёный, который может делать иджтихад, хотя он ещё не достиг необходимого уровня. Такой человек, считая своё «исследование» научным, выводит мнения о сложнейших вопросах, не понимая до конца их сути. Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Аллах не забирает знания, вырывая их из (голов) людей, но забирает знания, забирая учёных, – до тех пор, пока не останется ни одного учёного, и люди изберут предводителями невежд, которых будут спрашивать; и будут они давать фетвы без знания. Заблудятся они и собьют с пути (других)».

Однажды имам Малик рыдал четверть дня. Его спросили: «Постигло ли тебя несчастье?» Он ответил: «Нет… была спрошена фетва у того, кто не имеет знаний».

Когда следование мазхабу будет фанатизмом?

Мазхаб – это правовая школа, ставшая результатом многовековой работы исламских правоведов в последовательном, подробном и доступном разъяснении Корана и Сунны со всеми взаимодополнениями и взаимоисключениями на научной основе. Нет никакой проблемы в том, чтобы следовать одному мазхабу, как нет проблемы и в том, чтобы следовать разным признанным учёным (достигшим степени иджтихада, ссылаясь на своё относительное понимание в определённом вопросе). Ибо нет никакой разницы, от одного учёного к тебе приходит истина или от многих. А иджтихад муджтахида является истиной для неграмотного, пока не будет доказано обратное.

Следование мазхабу действительно будет фанатизмом в случаях:

1) когда следующий убеждён, что только его мазхаб является истиной, а все остальные находятся в заблуждении;

2) когда следующий сам достиг степени иджтихада, разобрал конкретный вопрос и пришёл к мнению, отличающемуся от того, за которым он следовал, но при этом продолжает следовать тому, на чём он был;

3) когда следующий однозначно узнал со слов других учёных об объективной причине ошибки учёного в мазхабе в конкретном вопросе – например, о том, что он основывался на вымышленном хадисе или не знал достоверного, относящегося к данной теме, – и продолжает следовать за этим ошибочным мнением.

Смысл слов имама аш-Шафии: «Если хадис достоверный, то это мой мазхаб»

Что же касается тех, кто пропагандирует беспорядочный отказ от учёных в пользу читаемых хадисов и кто приводит в качестве довода слова имама аш-Шафии и других учёных, утверждавших, что достоверный хадис и есть их мазхаб, то более чем ясно на это ответил имам ан-Навави : «Сказанное имамом аш-Шафии не означает, что каждый, кто увидит достоверный хадис, может сказать: «Это мазхаб аш-Шафии» – и следовать за явным смыслом хадиса. Эти слова относятся лишь к тому, кто достиг степени иджтихада в мазхабе согласно тому, что было выше упомянуто из его качеств, или же приблизившийся к такой степени. Условием этого является веское предположение, что имам аш-Шафии не знал этого хадиса, или же не знал, что хадис достоверный, а этого можно достичь после изучения всех книг имама аш-Шафии и книг его сподвижников, получивших знание у него и из аналогичных трудов. Это очень труднодостижимое условие, которому редко кто соответствует, и оно поставлено потому, что аш-Шафии часто не действовал в соответствии с явным смыслом многих хадисов, которые он знал и видел, однако у него был аргумент, указывающий на непринятие этого хадиса либо на то, что хадис отменён, относится к частному случаю, имеет переносный смысл и т. п.» («Аль-Маджму’», том 1, стр. 64).