Крестовый поход детей. История одного прельщения. Крестовый поход детей (1212)

Примерно так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем всё христианское общество в 1212 г. Десятки тысяч немецких и французских детей, увлечённые непостижимым порывом, отправились в далёкий Иерусалим, чтобы снова освободить Гроб Господень из рук магометан - «одинокий гроб Иисуса Христа, который - и это позор всех христиан и несмываемый позор каждого христианина - долгие годы пребывает в руках нечестивых».

За четверть века до того знаменитый султан Салах-ад-Дин, или Саладин, нанёс поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим. Лучшие рыцари Западного мира пытались вернуть утраченную святыню. На пути к Святому граду погиб Фридрих Барбаросса. Не добился победы и Ричард Львиное Сердце. Легче оказалось взять православный Константинополь, чем мусульманский Иерусалим. Казалось, дело крестоносцев потерпело полную неудачу. Всё благоволило магометанам. Как вдруг разнёсся слух, что освободить святыни дано лишь детям, лишённым грехов и пороков. Странное поветрие, словно «амок», снизошло на христианский мир. Множество детей, тихих, простых, добродушных, внезапно покидали свои дома и отправлялись в неведомые края.

В мае 1212 г., когда детское войско двигалось через Кёльн, в его рядах насчитали около 25 тысяч девочек и мальчиков. Они шли в Италию, чтобы сесть на корабли и переправиться через Средиземное море в Палестину.

В хрониках XIII в., как подсчитали современные историки, пятьдесят один раз упоминается этот таинственный поход, который получил впоследствии название «крестового похода детей». Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду. С другой стороны, многое в этих хрониках выглядит столь достоверно и даже натуралистично, что нельзя им не верить.

Впрочем, независимо от того, все ли подробности той давней трагедии донесены до нас правдиво или же средневековые летописцы, наряду с истинным и очевидным, добросовестно вписывали в свои анналы любые доходившие до них слухи и поверья, всё равно их рассказ глубоко затрагивает самые основы тогдашнего мышления.

Люди той эпохи пережили на своём веку немало катастроф. Они стали очевидцами распада самой великой державы того времени - Византийской империи. Им довелось видеть, как Господь за их грехи отвернулся от них и позволил мусульманам отвоевать Иерусалим. Рубеж XII–XIII вв. - время напряжённых духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлекаются учениями различных сект - еретических сект. Вся Южная Франция охвачена ересями. Люди бросают свои дома, расстаются с богатством и, движимые таинственным духом, спешат проповедовать. Катары отвергают Ветхий Завет и создают свою церковь. Вальденсы не признают молитвы и иконы, отказываются платить налоги, нести воинскую службу. Их учения распространяются по всей Европе.

В самом конце XII в. для борьбы с сектантами учреждается инквизиция. Появляются официально разрешённые секты - орден францисканцев (1210 г.) и орден доминиканцев (1216 г.). Казалось, весь христианский мир пришёл в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную было веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.

Автор хроники, процитированной нами вначале, несомненно был очевидцем тех бурных событий. Ведь он жил в Кёльне, по улицам которого тянулись толпы «чад Божьих», шедших в поход, и, значит, сообщал об увиденном вовсе не из вторых или третьих рук.

Его рассказ датирован 1216 г. К тому времени он уже знал, чем кончилась эта благочестивая авантюра, начинавшаяся как безобидный анекдот. «Многие из них добрались до Меца, прежде чем их вынудили вернуться, другие - до Пьяченцы и даже до Рима. Иные достигли Марселя. Прибыл ли кто из них в Святую Землю и что с ними сталось, неведомо. Известно только одно: многие тысячи отправились в этот путь, но немногие возвратились домой».

Началась эта странная история, как явствует из других хроник, с того, что некий деревенский мальчик по имени Николас, живший в окрестностях Кёльна, пережил удивительное видение (по одним данным, ему было шестнадцать лет от роду, по другим - не исполнилось и десяти). Ему явился ангел, объявивший, что Гроб Господень будет освобождён не мечом, но миром. Этот подросток, очевидно, обладал всеми задатками харизматического лидера. Он рассказывал об увиденном с такой подкупающей искренностью, что тысячи людей стали собираться, чтобы послушать его. Мальчик, отмеченный ангельской печатью, сделался всеобщим любимцем. «Где он ни появлялся, он непреодолимо привлекал к себе детей», - писал Бернгард Куглер в «Истории крестовых походов». Его проповеди слушали, как в своё время концерты «Битлз». Ряды его поклонников росли, как ряды секты «Аум Синрикё». Поверившим в него юный ритор обещал, что пойдут они, как Моисей, «среди моря по суше». Впереди ждало их «вечное царство мира», что утвердится в Иерусалиме.

В считанные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Всё пришло в движение. Много было сочувствующих. Народ наперебой предлагал детям-крестоносцам помощь. Если где-то их «армию» и не пускали в город, то горожане выносили в поле питьё и еду, щедро угощая всех пустившихся в путь.

Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаса и тех, кто пошёл за ним, латинским словечком stuiti, «глупцы», или даже именуя их «орудиями Дьявола».

Однако эти упрёки тонули в море энтузиазма. «Собралась толпа в двадцать тысяч мальчиков, девочек, а также беспорядочного сброда» (Б. Куглер) и двинулась из Кёльна на юг. Автор хроники, которая велась в городе Трир, что лежит в 150 км к югу от Кёльна, также видел этих детей. По его словам, на одежде Николаса красовался щит, «словно крест в форме буквы „тау", что почитается знаком святости и чудотворной силы». В ту пору многие знали, что точно такой же крест носит на своей одежде и один из самых известных людей того времени - Франциск из города Ассизи. «Быть может, и юного воина Христова ждёт теперь та же слава?» - говорили одни. «Та же скандальная слава», - думали другие. Но был ли Николас францисканцем?

Это сейчас Франциск Ассизский почитается как католический святой, проживший, очевидно, образцовую жизнь. Время сгладило все неровности биографии, оставив одно имя и заслуги. Современникам, особенно поначалу, было куда труднее оценить поступки Франциска. К нему, как ни к кому другому, подходит фраза: «Полюбите нас чёрненькими, а беленькими нас всякий полюбит». Прежде чем Франциск стал знаменитым, его биографию, пишет Г.К. Честертон, вполне можно было уместить в две строки: «Порочный юноша скатывается на самое дно, буквально копошится в грязи».

Тот самый Франциск - а был он примерно на пятнадцать лет старше нового подвижника, Николаса - уже успел прославиться как безумец и отъявленный скандалист. От него отвернулись родные и близкие; им возмущались власти церковные и светские. Он требовал от своих сторонников бедности, целомудрия и послушания; он хотел, чтобы всю жизнь они оставались неприкаянными бродягами. Он ненавидел законы и оружие; он считал, что богатство и власть портят людей. Он шёл по грани, разделявшей церковь и ересь, увлекая за собой всё больше «братцев» и всё сильнее рискуя кончить жизнь на костре. Лишь в 1210 г. его положение в обществе стало в какой-то мере прочным. Папа Иннокентий III позволил ему создать свою «официальную секту» - орден францисканцев.

Его возвращение из Рима было таким же триумфальным, как и пришествие Николаса. Толпы людей стекались к нему «Говорят, что все жители - мужчины, женщины, дети - бросили работу, деньги, дома и прямо, как были, пошли за братцами, умоляя принять их в воинство Господне», - пишет Г.К. Честертон. В 1212 г. судьбы Николаса и Франциска, наконец, сошлись в одной точке. Итальянский подвижник тоже задумал отправиться в крестовый поход. Только он не звал за собой толпы людей, не думал их телами вымостить путь в царство мира. Вся его армия состояла из него одного. Он задумал уехать к магометанам, в Сирию, чтобы там убедить их отказаться от своей ереси и почитать Господа нашего Христа. Он свято верил в то, что людей надо не убивать, а воспитывать.

Забегая вперёд, скажем, что в 1219 г. Франциск приехал в Египет, где в то время крестоносцы осаждали крепость Дамиетту, и, проникнув к султану аль-Калилу, принялся наставлять его в основах христианства. Его поведение было столь необычно и бесстрашно, что изумлённый правитель не наказал неверного, лишь отослал его прочь. «Мост, который мог бы соединить Восток и Запад, рухнул сразу, оставшись навсегда одной из несбывшихся возможностей истории». Но прежде чем был разрыв с незваным миссионером, была расправа с непрошеными гостями - детьми.

Странное, даже зловещее сходство есть в биографиях Николаса и Франциска. Оба умели увлечь за собой людей. По одному слову любой их сторонник готов был оставить всё, что имел. Оба явились укрепить веру в Христа и принести мир на землю. Один спас жизни тысячам бедняков; другой погубил тысячи детских душ.

Поневоле вспоминается афоризм Дж. Ньюмена: «Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста».

25 июля 1212 г. юные «воители Христа» прибыли в Шпейер. Тамошний монах оставил следующую запись: «И случилось великое паломничество, шли мужи и девы, юноши и старцы, и всё это были простолюдины». Через месяц, 20 августа, «толпа немецких ребят, малышей, женщин и девиц» во главе с Николасом достигла итальянского города Пьяченца. Местный хронист отметил, что они спрашивали дорогу к морю. В те же дни в Кремоне видели толпу детей, пришедших сюда из Кёльна.

В субботу 25 августа 1212 г. в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть.

Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал семь тысяч мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как принято у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удручённые. Он не написал, что расстроило их.

Другой генуэзский хронист сообщает, что Николас со своими сторонниками направились на побережье. Настал «момент истины». Все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николас «прострит руку на море и разделит его». Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали и ждали, но чудо так и не свершилось.

Трудно понять, что случилось, когда тысячи людей разом поняли, что все они одурачены похвальбой юного хвастуна. Хронисты пересказывают эту часть истории сбивчиво и невнятно. По одному источнику, многие из разочарованных «крестоносцев» остались в Генуе, ибо уже не имели сил на обратный путь, вновь перейти Альпы. Другой источник сообщает, что некоторые из странников были похищены пиратами прямо на побережье. «Так они исчезли навеки». Другие вроде бы отправились в Пизу. Там они погрузились на два корабля и поплыли в Святую Землю.

По некоторым данным, часть этого безоружного «войска Христова» добралась до Рима, где перед ними выступил сам папа Иннокентий III. Именно тогда он с укоризной произнёс, адресуясь ко всему христианскому миру: «Эти дети пристыжают нас; пока мы спим, они радостно идут, чтобы завоевать Святую землю».

Звучная фраза! Она побудила к новому наступлению на Египет, султан которого владел Палестиной (правда, Пятый крестовый поход начался в 1217 г., уже после смерти Иннокентия). Вот только историки теперь сомневаются, произошла ли в самом деле встреча первосвященника с паствой, готовой пойти на край света ради сбережения древних святынь. По крайней мере, в подробных анналах Ватикана за 1212 г. ни единым словом не упомянуто об этой встрече. Быть может, она лишь красивая легенда, придуманная в утешение тем, кто искал Землю обетованную, кто мечтал совершить подвиг ради своих братьев во Христе и пал от их же бездушия.

«Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, - писал Б. Куглер. - Сотни их падали от истощения в странствии и жалким образом погибали на больших дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло».

Неясно, что приключилось с самим Николасом. Известия о нём противоречивы. Одни летописцы говорят, что вместе с немногими верными ему людьми он отправился на юг Италии, стремясь попасть в Бриндизи, в город, откуда без успеха надеялся бежать Спартак, но на пути туда Николас, как и античный вождь, умер. Другие говорят, что он всё же прибыл туда. По некоторым данным, он добрался даже до Иерусалима и через несколько лет, с оружием в руках, воевал плечом к плечу с участниками Пятого крестового похода. Уже упомянутый нами хронист из Трира сообщает, что епископ города Бриндизи помешал ему продолжать путь в Палестину. Он как будто узнал, что отец Николаса задумал продать в рабство сарацинам всех юных крестоносцев.

Трудно, да, пожалуй, уже и невозможно, разобраться в этом хитросплетении противоречащих друг другу фактов, отделить поэзию от правды, а признание от клеветы.

В потёмках истории исчезают незадачливый пророк, его отец и почти все его сторонники. Их судьба не вполне ясна, но вряд ли можно сомневаться в том, что она весьма печальна.

В общем-то, известия о «крестовом походе детей» скорее задают вопросы, чем отвечают на них. Начнём с того, что само наименование этой странной авантюры неточно. «Крестовым походом» в узком смысле этого слова называется военный поход, начатый по призыву римского папы с согласия императора Священной Римской империи и королей Англии и Франции. Ничего подобного в этой истории мы не видели. В средневековых хрониках случившееся называли commotio («движение») или peregrinatio («паломничество»). Кроме того, нигде не упоминается, что у участников этой авантюры было оружие. А какой же военный поход без этого? Они шли сражаться за Святую землю, но не мечом и копьём; они уповали лишь на Божью помощь. Сперва перед ними должно было расступиться море, потом, очевидно, должны были пасть стены крепостей. Как только первое чудо не состоялось, они разуверились и в другом.

Растерянно сжимая свои посохи, котомки и трубы - единственное, что взяли с собой в путь, - они устало смотрели вдаль. Их разом оставили силы. К морю спешила «дикая, неутомимая орда». Она разбилась о первое же препятствие. На берегу огромного моря растерянно топтались слабые, сломленные люди, не зная, куда ж им идти.

Участников «движения» называют, не делая различий, детьми. Однако из уже приведённых нами цитат видно, что публика была очень пёстрой; здесь были представлены люди всех возрастов: «Шли мужи и девы, юноши и старцы», «толпа ребят, малышей, женщин и девиц». Правда, преобладала в толпе молодёжь. Большинству участников этого необычного паломничества не было и двадцати лет; многие, наверное, были моложе пятнадцати лет. Только этот факт оправдывает укоренившийся эпитет «детский».

Тут уж не обойтись без объяснений филолога. В старинных хрониках приверженцы Николаев обычно именуются словом pueri. В переводе с латинского это слово означает «отрок», но, например, в Средние века на Руси «отроками» называли не только детей, подростков, юношей, но и слуг, рабов. В Западной Европе в начале XIII в. понятие pueri толкуется столь же расширительно. Если у человека не было ни земли, ни имущества (в ту пору наследство доставалось только старшему сыну), ему ничего не оставалось, как идти в подёнщики, пастухи, слуги. Таких людей, «нищих, что детей малых», тоже звали pueri.

Итак, крестовый поход детей впору назвать «паломничеством бесправных простолюдинов». Его участники напоминают тех несчастливых бедняков, что в 1096 г. доверчиво ринулись за Петром Пустынником и нашли лишь свою смерть. В тот бесславный поход беднота тоже брала с собой жён и детей. Как всё повторяется!

Кстати, некоторые учёные связывают с «детским крестовым походом» происхождение легенды о крысолове из города Гамельн, о которой мы расскажем подробнее в отдельной статье. Напомним, что, ловко наигрывая на флейте, тот увлёк за собой всех детей, и больше их в городе никто не видел. Словно в неведомый поход они выступили…

Почему же столько людей, и малых, и старых, готовы были по первому зову отрока-агитатора устремиться в неизвестные края? Почему им не сиделось на месте? Дело в том, что в Европе к XIII в. изменились условия жизни. С тех пор как под ударами варваров погибли античные полисы, страны Европы на протяжении многих столетий были «странами без городов». И вот всё переменилось. Крохотные, жалкие огороженные местечки в XIII в. начали стремительно расти. Произошла «городская революция». Стремительно развивалась торговля. Благополучие людей росло. Рождаемость резко увеличилась. Возникло перенаселение.

Этот демографический взрыв постепенно расшатывал устои феодализма. Земля не могла прокормить избыток крепостных людей. Не в силах найти себе занятие в деревне, они бежали в города, где сам «воздух делал людей свободными», нанимались в подёнщики, отправлялись расчищать пустоши. Пропасть между нищетой и богатством увеличивалась. Именно среди таких неприкаянных людей - «нищих, что детей малых» - нашлось много желающих отправиться в Палестину, чтобы, наконец, поселиться на своём клочке земли в этой стране, по праву принадлежащей христианам.

Церковные и светские власти почти не обращали внимание на кризис, назревавший в христианском мире. Их заботили лишь междоусобные распри. Даже во время Третьего крестового похода (1189–1192), когда решалась судьба государств, созданных крестоносцами на Востоке, английский и французский короли продолжали враждовать. В решающий момент часть армии во главе с королём отплыла во Францию, бросив первые европейские колонии на произвол судьбы.

В начале XIII в. ожесточённые войны шли уже в самой Европе. Отправившись в 1202 г. из Венеции в Египет крестоносцы попали, в конце концов, в Константинополь и разграбили его. Вместо Гроба Господня они обрели золото, серебро и другие сокровища, предпочитая, как сетовал сам Иннокентий III, «земные блага небесным».

В 1209 г. армия французского короля Филиппа II Августа, позорно бежавшего из Палестины, вторглась в Лангедок - богатую область на юге Франции, обособившуюся от севера страны (сам король в этом походе не участвовал). В Лангедоке были очень популярны учения еретиков - катаров и вальденсов. Поэтому на первый взгляд, война имела религиозную подоплёку. Защитники христианской веры сражались против людей, её осквернивших. Однако и здесь на первом плане были экономические и политические интересы: королевство Франция поглотило соседнюю, более развитую страну.

Римский папа Иннокентий III хорошо сознавал растущую пропасть между бедными и богатыми - пропасть, в которую грозил рухнуть весь подвластный ему мир. Видя, что народ отворачивается от церкви, он попытался спасти то, что можно спасти. Именно в 1212 г. папа изо всех сил пытается направить в полезное русло энергию множества обездоленных, злых, готовых на всё людей. Он подстрекает их к войне с магометанами.

В том же 1212 г. (воистину в этот год все митингуют и призывают сразиться с нечестивыми: юноши и церковные иерархи, бродячие безумцы и безумные короли!) на Пиренейском полуострове разыгрывается важнейшее сражение, определившее судьбу арабских владений в Европе.

Правители Кастилии, Наварры, Португалии и Арагона давно мечтали сокрушить власть альмохадов - исламских фундаменталистов, что мешали продвижению испанцев на юг полуострова. Сейчас, объединив свои силы, они готовились к войне. Узнав об этом, папа приветствует «верных своих слуг», называя грядущий территориальный захват «войной за веру». Папа надеется, что победа, если попустит Бог, вселит в души христиан радость, ободрит и укрепит их; он ожидает, что общество снова охватит энтузиазм; начнётся духовный подъём.

В феврале 1212 г. кастильский король Альфонс VIII возвестил о скорой битве. По всей Европе прокатывается волна воодушевления. 16 мая, накануне войны, римский папа организует шествие в Риме, чтобы показать, что церковь целиком поддерживает войну с альмохадами. Многие историки полагают, что подобные шествия проходили также в разных уголках Германии и Франции. Возможно, Николас сам был увлечён царившими в обществе настроениями и именно это побудило его начать свой «крестовый поход» на Иерусалим, собрав под свои знамёна нищих, детей, женщин и стариков.

В те дни добровольцам был открыт путь на Восток и Запад. Люди побогаче могли ехать в Испанию, снарядившись для войны с маврами. Бедные патриоты христианства отправлялись в пеший поход. Две армии почти одновременно двинулись на мусульман; одна рассеяла их, другая рассеялась сама.

16 июля 1212 г. близ местечка Лас-Навас де Толоса войско арабов было напрочь разбито христианами. Реконкиста стала необратимой. «Варвары Запада» выиграли свой первый в этом году «крестовый поход». Второй, в который вёл людей Николас, окончился на итальянском побережье. Но был ещё и третий поход; он тоже начался весной 1212 г. - весной «всеобщей мобилизации христиан».

Невероятно, но в том же 1212 г. в те месяцы, когда по всей Германии собираются в ополчение дети, подобная страсть охватила и французских отроков. Хронисты сообщают о появлении некоего мальчика-пастуха по имени Стефан, жившего в деревушке Клуа, к западу от Орлеана.

В мае 1212 г. (эта дата лишний раз показывает, как бурлит христианский мир!) он объявил об удивительной истории, что приключилась с ним. Он подал нищему еду, а тот вложил ему в руку письмо, отправленное самим Иисусом, и просил его как можно скорее передать это священное послание королю Филиппу Августу.

К сожалению, хронисты не знают ничего о содержании этого неземного письма. Но и без того видно, что Стефан - такая же харизматическая фигура, как и Николас, в те же дни собирал своё ополчение. У него нашлись и помощники; с песнями и молитвами они приводили к Стефану целые толпы пилигримов. Весь народ сочувствовал и гордился юными героями. Дошло до того, что люди порицали родителей, мешавших своим детям отправиться в путь. Армия Стефана, как и Николаса, разрослась в считанные дни. И вот уже два безоружных войска готовы выступить в поход, чтобы сокрушить врагов своим благочестием.

Согласно одной из хроник, которая велась в Лаонском монастыре, юный полководец собрал под свои знамёна около 30 тысяч «детей» (pueri). Вместе с ними он отправился в Сен-Дени, где находился также замок самого короля. У него-то Стефан и просил аудиенции.

Но король не принял его, а, наоборот, не долго думая, отослал детей, большинству из которых не исполнилось двенадцати лет. Что стало с самим Стефаном, история умалчивает.

Впрочем, хроника, составленная впоследствии неким монахом, рассказывает и о дальнейшей судьбе этих детей. По его словам, французские pueri - как и юные немцы - по-прежнему стремились попасть в Святую землю. Их ряды полнились уже не только детьми, но и взрослыми - крестьянами, ремесленниками, священниками и даже преступниками. Они пересекли всю Францию и достигли Марселя. Здесь они ожидали (какие поразительные параллели!), что волны расступятся и пропустят их в Иерусалим.

Однако чудо не состоялось. Море надо было пересекать вплавь. Тут-то и пришли на помощь купцы, коих звали Хуго Железный и Вильгельм Свинья. Впрочем, две эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами вовсе не выдуманы летописцем. Их имена упоминают и другие источники. Известно, что Фридрих II, захватив этих преступных торговцев, велел их казнить. Пока же их уста источали мёд и лесть. Они готовы были везти «поборников Христа за воздаяние Божие».

Они предложили детям подняться на семь имевшихся у них кораблей и обещали отвезти их в Иерусалим. Во время бури два корабля перевернулись у берегов Сардинии, у острова Сан-Пьетро; все пассажиры утонули. Остальные достигли мусульманской земли. Вот только приплыли корабли не в Палестину, а в Алжир и египетскую Александрию. Здесь детей продали на невольничьем рынке. Один из обращённых в рабство через восемнадцать лет вернулся в Европу и рассказал об ужасной судьбе его товарищей. Сам он пользовался некоторыми привилегиями, ибо умел читать; позднее его и вовсе освободили. Другие, если они вообще выжили, по-прежнему влачат жалкую участь рабов.

Правдива ли эта история? Кораблекрушение у берегов Сардинии не выдумано. Папа Григорий IX (1227–1241) велел соорудить на острове Сан-Пьетро часовню, чтобы почтить память утонувших. Она существует по сей день.

Однако историки не уверены в том, что рассказ во всём соответствует действительности. Возможно, хронист - некий Альберих фон Труафонтен, - повествуя о блудных сынах Европы, смешал в своём рассказе сразу две похожие истории, случившиеся в одно и то же лето - в Германии с Николасом и во Франции со Стефаном. Так, он буквально точь-в-точь повторяет сообщение кёльнского летописца о том, что часть pueri добралась до Марселя, мечтая отплыть оттуда в Иерусалим. Не исключено, что в этой части хроники Альберих на самом деле рассказывает о судьбе сподвижников Николаса. Они - и сам Николас с ними - угодили в рабство. Возможно, так закончились оба похода. Возможно, страшный рассказ о продаже доверчивых крестоносцев родился из слухов, возникших, когда участники этой авантюры так и не вернулись домой.

Конечно, остаётся немало вопросов. Но в общих чертах картина ясна. Восемь столетий назад Европа переживала кризис. Её население постоянно росло. Всё больше молодых, энергичных людей не имели за душой ничего и не знали, куда приложить свои силы. С отчаянной решимостью они шли за проповедниками, коих было немало. Ряды еретиков и сектантов полнились. Появились самозваные вожди, готовые повести паству хоть на край света. Не жадность пытались пробудить эти люди в своих приверженцах - её вполне хватало настоящим рыцарям-крестоносцам, готовым ради богатой добычи разграбить любую страну и город. Нет, их вдохновляла только идея. Они мечтали вернуть христианскому миру земли, которые им были утрачены, и разве что надеялись получить «той землицы клочочек». Но они не хотели применять ни оружие, ни силу. Они полагались лишь на чудо - на веру, что «движет горами и морями». В их безумной затее очень ярко отразился образ мышления средневекового человека. Эта эпоха была временем коллективных переживаний. Словно огромный резонатор, толпа усиливала каждое слово, каждый жест проповедника. И тогда тысячи людей, старых и малых, бросали свои дома, оставляли имущество, чтобы послужить Господу и вернуть потерянные Им святыни. Словно волны, поднятые бурей, «воины Христовы» носились по всей Европе. Им мнились лишь подвиги, не награды! Что ж, подвиг в ту пору был доступен каждому, ибо свершить его было легче, чем вынести тяготы жизни. Увы, им не суждено было попасть в Святую землю, обещанную сладкоустым ангелом. Они поверили, но вера не привела их никуда.